Для спящих ночь, для стражи день…
Шрифт:
Она почувствовала, что порвалось последнее звено, соединяющее ее с окружающим миром. В эту ночь она видела, как люди один за другим покидали ее, и не могла последовать за ними.
Хотя веки Элен страшно отяжелели, она одна, словно часовой, бодрствовала в доме, сраженным сном.
Вдруг она вскочила на ноги. Сердце ее замерло от ужаса. Кто-то ходил по туалетной. Она ясно услышала звук шагов и шум передвигаемых предметов.
Прокравшись по ковру, она приоткрыла дверь. Свет свечи упал на темную фигуру
Элен овладело мужество отчаяния: словно преступник, явившийся с повинной в полицию, не выдержав напряжения, она широко распахнула дверь туалетной комнаты.
С удивлением и радостью, она увидела профессора, который стоял перед маленьким комодом. При виде знакомой чопорной фигуры Элен поняла, что жизнь вернулась в свою колею и дом, восстав из развалин, снова стал надежной крепостью.
Она пыталась удержать слезы облегчения, радуясь тому, что рядом с ней снова нормальный и разумный человек. Холодный как лед взгляд профессора произвел самое благотворное действие на ее истерическое состояние.
— О, профессор! — воскликнула Элен. — Как я рада, что вы опять хорошо себя чувствуете!
— Откуда вы взяли, что я чувствовал себя плохо? — сухо спросил профессор. — Я просто постарался немного поспать.
Что-то беспокоило его, потому что он нахмурился, открыв еще один ящик комода.
— Где же сестра Баркер? — неожиданно спросил он.
— Ушла, — ответила Элен, не способная в этот момент объяснить все более подробно.
— Куда она ушла?
— Не знаю. Может быть, прячется где-то в доме.
— Она или кто-то другой взял одну мою вещь, которую мне совершенно необходимо найти. Но сейчас это не важно.
Словно вспомнив вдруг что-то, он повернулся к Элен и спросил:
— Каким путем вы вернулись домой?
Элен не поняла вопроса.
— Когда? — спросила она.
— Когда вы шли через рощу. Я слышал ваши шаги. Я ждал… но вы не пришли.
И тогда Элен внезапно поняла.
Вы… — прошептала она.
Глава 31. ДОБРОЙ ОХОТЫ.
Элен поняла все…
От внезапного шока мысли ее неожиданно прояснились, каждая клеточка мозга, казалось, осветилась, и все произошедшие события сложились в стройную картину.
Профессор Варрен задушил всех пятерых девушек, так же как его отец до него убил двух служанок. Только леди Варрен знала об этих преступлениях и своей рукой покарала убийцу — после смерти второй служанки она застрелила своего мужа.
Но она постарела и иногда заговаривалась — вот откуда эти разговоры о деревьях, стремящихся ворваться в дом. Она считала, что ее священный долг — убить и сына, но все откладывала. После каждого убийства она говорила себе, что оно будет последним, но за ним следовало новое.
С приходом новой служанки в «Вершину» опасность нового
Когда леди Варрен попросила профессора зажечь ей сигарету, она посмотрела ему в глаза и увидела знакомый блеск, который сказал ей, что ее пасынок совершил еще одно преступление. Но, несмотря на это, она хотела спасти его от полиции.
Она незаметно встала и обшарила его комнату в поисках улик, на основании которых ему могли бы предъявить обвинение. И тогда она нашла этот шарф.
Элен почувствовала, что ее наполняет благодарность к старухе, хотя теперь уже ничего не имело значения.
«Я довольна, что встала на ее сторону и прогнала сестру», — подумала Элен.
Но и сестра Баркер предстала в новом свете — женщина, которую следовало пожалеть, а не подозревать.
Она жаждала любви и восхищения, и в сущности была очень женственной, хотя внешность ее была весьма непривлекательна.
Ее лучшие чувства не находили себе выхода, и она стала раздражительной и грубой.
Элен напряженно думала, где могла быть сестра Баркер. В этот момент она как нельзя больше нуждалась в ее почти мужской силе и грубости, которая прежде вызывала у нее такое отвращение.
Она недоверчиво смотрела на профессора. Внешне в нем ничто не изменилось. Он был, как всегда, бледным, чопорным интеллигентом — продуктом утонченной цивилизации, привыкшим к звукам гонга, призывающего к обеду, и чашке для полоскания рук после еды. Эту иллюзию дополняли его официальный вечерний костюм и голос, звучавший все так же бесстрастно и сухо.
Она не боялась его таким, каким он был сейчас; до дрожи в коленях она боялась той перемены, которая должна была в нем свершиться.
Она помнила, как доктор Перри говорил ей, что в промежутках между приступами безумия преступник совершенно нормален.
Элен должна сделать все, чтобы эта перемена наступила как можно позже.
— Что вы искали? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.
— Белый шелковый шарф.
От этого ответа кровь отхлынула от сердца Элен.
— Я видела его в шкафу у леди Варрен, — быстро сказала она. — Я достану его.
На секунду мелькнула надежда, что она сумеет выбраться. Но надежда потухла сразу же, когда профессор покачал головой:
— Стоять! Где другие?
— Миссис Оутс пьяна, а мисс Варрен заперта у себя в спальне, — ответила девушка.
Довольная улыбка мелькнула на бледных губах профессора.
— Замечательно, — сказал он. — Наконец-то, мы остались наедине.
Его голос был все еще бесстрастным и спокойным, и Элен изо всех сил старалась отсрочить страшное изменение, поддерживая разговор.