Для тебя
Шрифт:
— Ты купила её, чтобы пойти в «Коста»?
— Вообще-то нет. Я отправила Джесси на охоту.
Я не следила за тем, что говорю, потому что всё ещё паниковала по поводу фразы «тоже переезжает». Если бы не это, я бы никогда не сказала Колту, что отправляла Джесси на охоту с заданием купить мне наряд для свидания с ним. Это слишком многое выдавало.
Он снова улыбнулся. И эта улыбка опять сказала мне о двух вещах. Во-первых, он считает меня забавной. Во-вторых, он понял, как сильно нравится мне, и был слишком
— Разве тебе не надо в душ? — спросила я.
— Да, — ответил он, продолжая улыбаться.
Я кивнула головой в сторону ванной и начала разворачиваться к двери:
— Поторапливайся, тебя ждёт нераскрытое преступление.
Не успела я дойти до двери, как он поймал меня, притянул к себе и поцеловал в шею, после чего сказал мне на ухо:
— Я помню о тебе всё, и помню все причины, по которым любил тебя. Никогда не мог забыть, даже когда пытался.
Я медленно втянула воздух, потому что не была готова к такой атаке исподтишка, а Колт продолжил:
— Кто знает, малыш, если бы всё это время мы были вместе, я мог бы привыкнуть, стал бы воспринимать всё как само собой разумеющееся. — Он сжал меня в объятьях. — Теперь этого никогда не случится.
К моим глазам подступили слёзы, и мне захотелось сделать столько всего сразу. Развернуться и поцеловать его. Заключить его в объятья так сильно, чтобы заставить его тело слиться с моим. Сорвать с него одежду и при помощи рук и губ показать, как сильно я люблю его. Или просто сказать, что я люблю его, люблю с той минуты, когда впервые увидела, и никогда не переставала любить.
Вместо всего этого я предупредила:
— Колт, сейчас без пятнадцати девять, и я ещё не плакала сегодня. Днём мне надо быть на похоронах. Не заставляй меня начать раньше времени.
Он проигнорировал меня.
— Мы всё выясним сейчас, — сказал он, и я напряглась, потому что не знала, что именно мы собираемся выяснять. Оказалось, что напрягалась я не зря, поскольку следующие его слова пошатнули мой мир. — Сегодня я звонил твоему арендодателю и сказал, что ты отказываешься от аренды. Некоторое время тебе придется сдавать квартиру в субаренду.
— Колт...
— Мы с Морри и твоим папой постепенно перевезём твои вещи. Выдели сегодня время на то, чтобы разобрать их, и отметь то, что понадобится тебе здесь в первую очередь.
— Колт...
— Мне плевать, куда ты денешь мои вещи, чего у нас будет по двое, а что ты решишь выбросить.
Что ж, значит, у него будут одинаковые кружки. Я пятнадцать лет путешествовала налегке, но когда вернулась домой, потратилась на потрясающую посуду. Это стоило кучу денег, и я нечасто бывала дома, чтобы пользоваться ею, но мне нравилось знать, что она у меня есть.
Я не стала этого рассказывать.
— Колт...
— Только не трогай футболки и фото бара.
— Колт...
— И найди
— Колт...
— Она не подходит ни мне, ни тебе.
Он явно слишком зациклился на картине и не заметил ни постельного белья в цветах, ни покрывала с огромными рюшами. Они тоже совсем не подходили ни мне, ни Колту.
— Колт!
— Что?
Я развернулась в его руках и подняла к нему лицо.
— Ты сказал мне переехать?
— У тебя есть возражения?
Превосходный вопрос, единственным ответом на который может быть только «нет», и всё равно я не смогла его выговорить.
Вместо этого я сказала:
— Этой комнатой будут пользоваться, наверное, только мама и папа. Ей хочется спать под цветами? Какое нам дело?
Колт снова улыбнулся, и эта улыбка говорила только об одном, отчего мои глаза опять наполнились слезами.
Его голос был не таким напористым и звучал намного нежнее, когда он сказал:
— Мне придется каждый день смотреть на неё.
— Тогда закрой дверь.
Он крепче обнял меня, притягивая ещё ближе к себе, и прошептал:
— Я скажу это один раз, и всё.
О Господи, что теперь? Если он станет упорствовать, я не выдержу.
— Я скучал по тебе, Фебрари.
Я оказалась права. Я не выдержала. Слёзы, которые я пыталась сдерживать, полились из глаз, и я задрожала в его руках.
— На этот раз я смирюсь со слезами, поскольку они для меня.
— Алек... — прошептала я.
Он заговорил одновременно со мной, переводя взгляд с моих щёк на глаза.
— Сегодня тебе придется выбрать наряд для похорон, упаковать свои вещи и подумать ещё кое о чём.
А теперь-то что?
Он не заставил меня ждать.
— Федералы хотят взять нас под защиту. Они предложили это позавчера вечером. Я ставлю новую охранную систему ради душевного спокойствия. Их защита — гарантия того, что это дерьмо закончится, не коснувшись нас. Но я не могу принять такое решение, решать должна ты, милая. Захочешь уехать и переждать — я буду с тобой. Захочешь остаться и жить насколько возможно нормально — я сделаю всё, что смогу, чтобы защитить тебя.
— Колт...
— Подумай и вечером скажи мне.
Когда до меня наконец дошло, что происходит, я склонила голову набок и перестала плакать.
— Весь этот разговор будет односторонним или ты позволишь мне высказаться?
— Мне нужно сказать тебе и ехать в участок. Если ты начнёшь говорить, первое займёт больше времени, задерживая второе.
Вот и ответ: этот разговор будет односторонним.
Я решила сообщить всё без слов и сердито уставилась на него. Он заметил, но это его ни чуточки не смутило, потому что он улыбнулся, сжал меня в объятьях и отпустил.