Для тебя
Шрифт:
Чёрт, он прав.
— Как скажешь, — буркнула я, и он улыбнулся.
— Ты получишь мой рот, — сказал он, всё ещё скользя во мне.
— Когда? — спросила я.
— Господи, Феб, ты только что кончила.
— А что? У меня квота на оргазмы?
Он тихо засмеялся и сказал:
— Да, мне придётся составить расписание, чтобы ты меня не убила.
Я прижалась к его губам и, глядя ему в глаза, прошептала:
— Прекрасная смерть.
Я наблюдала, как его улыбка исчезла, а в глазах появилось что-то другое, за секунду до того, как он меня поцеловал. Потом он вышел из меня, отодвинулся, потянув меня за собой, и уложил на кровать. Колт перекатился на спину и прижал меня к своему
Одна моя рука была зажата подо мной, а второй я лениво гладила его горячую, упругую кожу. Мне нравилось его касаться. Он обнимал меня одной рукой, выводя пальцами узоры на моём бедре. Это мне тоже нравилось.
Я пыталась не думать о том, как много пропустила за все эти годы, что закрывалась в себе. Как много Денни украл у меня, у нас. Но это было невозможно.
С другой стороны, если бы дело было только во мне и Колте, нам пришлось бы узнавать всё это с чистого листа. Я не знала, сколько женщин у него было, и не хотела знать. Я знала только Мелани и Сьюзи и слышала про пару других. Иногда, когда какая-нибудь женщина заходила в бар и сразу же находила его глазами, я понимала, что она была с ним. Иногда, наоборот, его глаза находили их, и то же самое становилось понятным. Он улыбался им, не так широко, но тем не менее, или кивал, и я понимала, что между ними всё кончено, без скандалов, но по его инициативе, а женщина не хотела этого. Он был вежлив и нежен, говорил, что она подарила ему хорошие воспоминания, но всё равно держал её на расстоянии. Не могу сказать, откуда я знала всё, что происходило между ними, но из-за того, как мы с ним были связаны, я знала. Я также не могу сказать, что подобное случалось часто, но всё-таки случалось, и каждый раз ранило меня, словно остриё кинжала.
Хотя, думаю, если бы у него не было столько женщин, он не смог бы дать мне того, что давал сейчас.
С другой стороны, он был настолько хорош в постели, что, возможно, это природный талант.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — тихо пророкотал Колт мне на ухо. Я прижималась к его телу, скользя пальцами по его коже, и все остальные мысли унеслись прочь.
— Отлично, — прошептала я, и как только тяжёлые мысли оставили меня, я поняла, что так и есть. Как я могла так радоваться за нас с Колтом, за Морри и Ди, радоваться возвращению мамы и папы, даже после письма Эми и всего остального дерьма? Не знаю.
Но я была счастлива.
Колт прижал ладонь к моему бедру, провёл ниже и сжал мой зад.
— Лучшая задница во всём округе, — пробормотал он, и я усмехнулась.
— Ты провёл много исследований? — поддразнила я.
— Да, — ответил он. Я подняла голову и посмотрела на его скрытое тенью лицо, а Колт продолжил: — Что я могу сказать? Я любитель задниц.
Я не могла удержаться и рассмеялась, но потом скользнула рукой по его груди к шее и тихо спросила:
— Как ты, детка?
Я смотрела, как в темноте он немного приподнял голову от подушки и снова уронил её, вздохнув.
— Бывали дни и получше. — Он сжал пальцами мою задницу и закончил: — Но лучших ночей не было.
Я наклонилась, поцеловала его ключицу и решила сменить тему.
— Мне придётся готовиться к худшему каждый раз, когда какой-нибудь мудак из моего прошлого будет входить в бар, когда ты там?
— Нет, — тут же ответил он, — думаю, сегодня вечером я всё доказал.
Я уставилась на него и поняла, что он прав. То, что он проревел моё имя, привлекая к нам внимание, вытянул признание из Аарона, поставил под сомнение слова Стью (любой, кто дважды подумает над этим, чего они, скорее всего, не сделали много лет назад, решит, что глупо было бы даже рассматривать возможность того, что я стала бы спать со Стью), мой разговор с Морри —
— Ты Супермен? — тихо спросила я.
— Почему?
— Перепрыгивать здания за один присест, в одну секунду спасти репутацию девушки и тому подобное.
Колт немного помолчал, а потом ответил:
— Я не могу перепрыгивать здания за один присест, но могу заставить тебя кончить так мощно, что ты проделаешь дыру в моей стене.
— Я не проделала дыру в твоей стене.
— Повезло, что на картине плексиглас и я хорошо её закрепил, иначе мы лежали бы на осколках.
— Ты такой засранец, — сказала я, улыбаясь.
Мы оба замолчали. Теперь в голове у меня остались только счастливые мысли. Но как выяснилось, Колт думал о другом.
— Знаешь, мне не нужно было ничего спасать.
Эта фраза так меня удивила, что я подняла голову и посмотрела на него.
— Что?
— Люди любят тебя, Фебрари.
Я покачала головой и снова улеглась, но Колт сжал мою задницу и приказал:
— Посмотри на меня, Феб.
— Колт... — начала я, но замолчала, когда он снова сжал мой зад.
— Малыш, посмотри на меня.
Я сделала, как было велено.
— Я рассказывал тебе про паренька, которого мы взяли, Райана, — сказал Колт.
Ох чёрт. Мне не хотелось думать обо всём дерьме, которое он рассказал мне вечером, пока мы ужинали, о новых людях, которых Денни обманул и отправил в их собственные кошмары.
— Колт...
— Он сказал, что, наблюдая за тобой, понял, что ты хорошая, что люди тянутся к тебе. Он прав, Феб.
Я покачала головой:
— Уже поздно. Давай спать.
Колт перекатился и навис надо мной, явно не уловив моего намёка оставить эту тему.
— Люди любят тебя.
— Перестань, Колт, мы оба знаем...
— Они любят тебя сейчас и любили всегда.
— Это не так, — прошептала я.
— Так.
— Ты не чувствовал этого, — сказала я.
— Нет, я помню, что люди были удивлены тем, что произошло, возможно, разочарованы тем, что слышали, и ты это чувствовала, но они никогда не переставали тебя любить.
— Колт...
Он сжал мой подбородок.
— Фебрари, послушай меня. Ты никогда не переставала быть собой. Может, это на время поутихло, но ты всегда была девушкой, которая приглядывает за всеми Энджи и Дэрилами в мире. Ты всегда оставалась Оуэнс, подбирала беспризорных. В этом ты никогда не менялась, и неважно, что люди думают о другом.
— Не думаю...
Он провёл большим пальцем по моим губам.
— Поверь мне, Феб. Теперь они больше никогда не подумают иначе.
— В этом не было необходимости, — сказала я, и он засмеялся. Не весело, а с горечью, которая холодным лезвием прижалась к моей коже.
— Не так уж многое из того, что произошло с нами, я могу исправить. Это — могу, что я и сделал. Я аж задрожал, когда этот козёл вошёл сегодня в бар. Значит, мне не придётся задерживаться.
Господи, как же я его люблю, всегда любила, всегда буду любить. Я люблю его так сильно, что чувство заполненности начало расти во мне, и его было так много, что я не думала, что смогу удержать.