Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты

Мраги Лина

– Что угодно прекрасной эрдане?

– Я бы хотела взглянуть на жемчуг, если он у вас есть...

– Есть немного, пройдёмте. Ваш слуга пусть снаружи подождёт.

Я хотела сказать, что Гун никакой мне не слуга, но старик опередил:

– Я подожду, эрдана. Идите...

Внутри магазинчика парень поставил на прилавок шкатулку с золотым узором, в которой лежало штук двадцать жемчужин. Красивых, правильной формы, но не таких крупных, как те, что я передала Крианну. Я взяла одну светло-розовую и покрутила в пальцах:

– Сколько?

– Ранд - штука.

– Ого!
– У меня

глаза на лоб полезли.

– У нас очень хороший жемчуг и дешевле чем у других... Не сомневайтесь. Вам на серёжки или кулон?

– А готовое ожерелье?

– Только одно. Показать?

– Если можно.

Он убрал жемчужины и принёс плоскую коробочку. Тонкая нитка мелкого круглого жемчуга затянула в пять рандов. Очень дорого! Да за такие деньги можно хорошую верховую лошадь купить со сбруей и ещё останется на козу! Я скорчила капризную гримаску:

– Я подумаю... Но всё же, мне хотелось что-нибудь ярче.

– Эрдана, я вас понимаю. К вашим прекрасным глазам очень подошёл бы чёрный или синий жемчуг, но это такая редкость, что не сыскать, и то, только в виде отдельных жемчужин. У самой супруги наместника есть только серьги из чёрного жемчуга. А собрать целое ожерелье из чёрного, а тем более из синего...
– и парень развёл руками.

Голос в затылке тихо сказал: "А кто-то с длинным хвостом про ожерелье из синего жемчуга упоминал...". Я мысленно засмеялась: " Было такое... За хорошее поведение могу стать круче супруги самого наместника Банкора! Только вряд ли мне это грозит...".

– Понятно, но всё равно спасибо!

Я тепло улыбнулась этому чопорному юноше, и его важность в секунду слетела. Он ответил мне такой же широкой улыбкой. Совсем мальчишка! Я распрощалась с ним, и мы с Гуном пошли дальше.

В результате я на рынке так ничего и не купила. Совсем! Кругом было столько всего, что глаза разбегались. Но, по сути, мне особо ничего и не было нужно. Припасы на дорогу пока рано закупать, а вот сапоги хотелось. Но похожих на те, что я видела в Маргосе, не было. Сапоги, в основном, были мужские. Женщины носили туфли или невысокие полусапожки, наподобие ботинок.

Вдоволь находившись, мы присели у таверны.

– Гун, может поедим чего-нибудь?

– О, эрдана, вы так добры ко мне, что это уже слишком. Того золотого мне надолго хватит.

– Пока ты со мной, ничего не трать. Я хоть и не богата, вернее совсем не богата, но пока деньги есть. Давай по пиву и ещё что-нибудь, на твой вкус.

– Вас, эрдана, мне послали боги.

Я захохотала:

– Кто знает, Гун... Кто знает...

Так мы и просидели почти до заката. Гун оказался очень интересным собеседником: много знал, много видел. Я расспрашивала его о жизни, семье, о том кто он и чем занимался. О чём-то он рассказывал с радостью, о чём-то с грустью, а иногда его глаза наполнялись слезами.

Гунар Алебаан Тинар эн Васаб не был гондольером. У него не было разрешения на такую работу. В молодости он ходил в море, сначала матросом, потом дорос до помощника капитана торгового судна, а позже долгое время служил в столице при дворе террхана. Там встретил девушку, которая ответила ему взаимностью и они собирались пожениться. Но в тот год случилась эпидемия чёрной лихорадки, и его невеста умерла у него на руках.

Тогда он решил, что чем-то прогневил Хранителя, раз тот забрал его любимую и больше о женитьбе не думал.

Болезнь выкосила тогда очень много народу, особенно детей и молодёжь. Люди пожилого возраста почти не заболевали, а остальные, как кому повезёт. Через пару лет, после того как чёрная лихорадка покинула Восточные земли, случился серьёзный конфликт на границе между Востоком и Западом, и вскоре перерос в войну. Гуна, вместе со многими, отправили туда. Война оказалась затяжная. Никто не хотел уступать большие плодородные земли.

Глотнув пива, Гун продолжил свой рассказ:

– Нашей армией командовал тогда один из племянников нашего террхана, Кареллан эн Растан, но за глаза все его называли Ящер, за молниеносную технику боя, как у ангалинов, хитрость и ум. Он был молод, красив, силён и мы бы оставили за собой те земли, но что-то случилось тогда, очень странное. На нас напали неожиданно и гораздо большим числом, похоже, что нас предали. Ящер со своими близкими воинами положил тогда очень много солдат, но это не помогло. Террхану Запада удалось привлечь на свою сторону северян, и наша армия была разгромлена. Я попал в плен, а потом на галеры, - и старик горестно вздохнул.
– Вот там моя спина и согнулась...

Я сжала его морщинистую руку.

– Так, что я не так уж и стар, эрдана... Просто жизнь так сложилась...

– А дальше, что было?

– В плену я пробыл около пяти лет. Однажды ночью наша галера столкнулась с плавучим островом и часть народу потонула. Мне же, каким-то чудом, удалось выплыть. Держась за бочку, я добрался до другого острова, потом ещё до одного, а там меня подобрали рыбаки. Деться было некуда, и я решил вернуться в Банкор. Нашёл в городе своего племянника, он держит таверну "Сочный окорок". Его отец, мой старший брат давно умер, вот он меня и приютил в чулане. Я на кухне помогаю и по хозяйству, а недавно гондолу нашёл старую, починил и вот...
– старик уронил несколько слезинок, но глядя на меня, улыбаясь, добавил, - сижу сейчас и пью пиво с самой красивой девушкой Восточных земель.

От избытка чувств я придвинулась и обняла его:

– Спасибо, Гунар... Спасибо, что поделился...

Он тоже крепко обнял меня:

– Я так рад... Давно я так ни с кем не разговаривал...
– и тихо добавил, - на равных...

– Гун! А что случилось потом с Ящером, знаешь?
– Имя Кареллан и упоминание о молниеносной скорости боя, почему-то засело в голове колючей занозой.

– А-а-а! С Кареллом?

Моё сердце ёкнуло: "Неужели это Карелл?! Тот, которого я знаю?!"

– Я знаю только, что террхан его в тюрьму бросил, по возвращении. Его то ли в предательстве обвинили, то ли ещё в чём, но я не верю. Кареллан был верен террхану и честно служил, что-то у них там между собой произошло, вероятно. Я ведь узнал об этом, только когда из плена вырвался. Позже дошли слухи, что Ящер сбежал, а больше я ничего о нём не знаю.

Я чуть не ляпнула: "Зато я, кажется, знаю...
– но вовремя сдержалась.
– Ох, язык мой, враг мой...".

Над городом сиял закат... Солнышки: Раматэа и Эала, мать и дочь, так их называли в легендах, медленно садились в море.