ДМБ-2010
Шрифт:
– Тогда пока.
– Пока.
И мы идем к остановке. Навстречу Комиссар.
– А, освободились уже? У меня для вас хорошая новость. Завтра вам придет помогать бригада девушек-маляров.
Сержант проникновенно смотрит на меня и изрекает:
– Ну вот, завтра я наконец-то увижу человеческое лицо.
СЛУШАТЕЛЬ
Эй, курсант, подойди сюда!
Я не курсант, я - СЛУШАТЕЛЬ!
Разговор с комендантским патрулем
Сплетение полугрупп... Я напряженно пытался это себе как-то представить. Кроме грязных, переплетенных морковок, которые я выкапывал
– Так вот со мной в Польше после войны был смешной случай. Послали меня взорвать этот ... муниципалитет. И вот я приготовил заряд. А он точно такой же, каким фюрера взрывали, пластиковая взрывчатка с химическим взрывателем...ну, я вам рассказывал. Так вот, взрыватель на две минуты установил, раздавил, значит, то-се... Портфель поставил и пошел. А мне говорят: "Эй, пан, портфельчик-то позабыли...". Я как побегу, как побегу! Такое может случиться с каждым.
Случай действительно смешной. И вывод поучительный.
У Ивана Григорьевича что ни шутка, то перл. Вот, на прошлой неделе: "Получил раз человек письмо, распечатал его, стал смеяться, смеяться и ... умер".
А Иван Григорьевич тем временем продолжал:
– А сейчас, ребята, маленький зачет.
– Дошутился - тяжело вздохнул Сержант Пеппер.
Перед парой я жизнерадостно шутил, что Иван Григорьевич сегодня устроит зачет по второй своей известной книге "Птица против танка", где говорится о применении боевых дятлов. Первую книгу, в которой мины ждали своего часа, мы уже подробно изучили.
Он радостно метнулся к моей первой парте с букетом узеньких бумажек. Одна из них легла ко мне.
Я перевернул ее и прочитал загадочную надпись: Рецептура-60. Повернулся назад - Сержант Пеппер сидел с перевернутым лицом. Я взял его бумажку: Смесь-42. Да, мне еще повезло.
Тем временем бодрый старичок прошагал весь класс. Вернувшись за стол и обращаясь ко мне, сказал:
– Ну что же, начнем.
Я вышел вперед. Класс с интересом следил за мной. Начал:
– Э-э... Рецептура-60! Очень важный продукт химического синтеза. Играет большую роль как в специальных приложениях, так и ... в народном хозяйстве.
Я скосил глаза. Иван Григорьевич вполне добродушно кивал головой. Повернулся и вдруг спросил:
– А промежуточным продуктом какого технологического процесса является синильная кислота?
Ура! Я узнал, про что я рассказываю.
– Э-э... Вот! В производстве оргстекла...
– Блестяще! Запомните все! В случае войны мы просто зальем неприятеля этой дрянью... Вы свободны!
Да-да, дрянью зальем и уставными шапками закидаем! Я с торжеством прошагал к двери, обернулся и показал коллегам язык. Пусть мучаются!
Отлично! У меня еще масса времени. Пообедать, переодеться и - в Университет на спецкурсы.
На выходе с Факультета дорогу мне преградили два здоровенных дубофака.
– Эй, Кот, ты это... тут бюро школьное. Там ваших
Я направился за ними. Дело у них!
На скамье подсудимых действительно сидели двое наших парней. Второй курс, печальные лица.
Я оглядел это комсомольское аутодафе. Очень колоритно. В центре сидел абсолютно лысый невысокий кругленький прапорщик с медалью Героя. Я подумал, что если бы колобок ушел-таки от лисы, дожил лет до 25 и поступил бы потом служить в спецназ, то он, наверное, так бы и выглядел. Но, кроме шуток, Колобок парень совсем неплохой. На трибуне - капитан-пограничник, что-то унылым голосом зачитывает про подвиги подсудимых. О, еще миниатюрная кореяночка ростиком, наверное, мне по пояс. Народ подвинулся - уважают! Конечно, моя морда торчит у всех на виду уже второй год. Стипендиат имени Ягоды, блин!
Что же говорят?
– ... у третьего пострадавшего диагностирован скрытый перелом бедра, у четвертого - сотрясение мозга, пятый доставлен с ушибами средней степени тяжести, шестой...
Я осторожно оглядел собрание. Брови Колобка поднимались все выше и выше.
– Вот рейнджеры, хвостом их по голове, - довольно громко пробормотал он.
– ...одиннадцатый пострадавший - перелом руки. Вопросы есть?
Колобок поднялся и спросил строгим голосом:
– Это все? Убитых не было? Пострадавшие в милицию не жаловались?
– Нет, - зачем-то посмотрев в бумажку, сказал пограничник.
– Понятно. Можно вопрос к ... э-э ... воспитуемым?
– Да.
– Голуби, что вы делали на остановке?
Ребята наперебой заговорили:
– Да мы... это... снег нас послали чистить...
– А они ... ну ваще... пристали... маргиналы какие-то, честное слово.
Пограничник насупился, постучал карандашом:
– Ну, вы не очень-то... поосторожнее в выражениях. Здесь девушки.
– Чем чистили?
– ласково спросил Колобок.
– Да это... штуки такие железные, ну типа лома...
– Понятно, - протянул он и, не удержавшись, расхохотался во весь голос.
– Я предлагаю - товарищеское порицание.
Пограничник с облечением вздохнул и быстро сказал:
– Кто "за", прошу голосовать.
Мы дружно подняли руки. Ребят отпустили.
– Теперь второй вопрос. Ну-ка, Кот, иди сюда...
Так, я тоже, оказывается, что-то натворил.
– За успехи в области специальных наук (инженерная э...э география) и ...
– ведущий запнулся, но по инерции отрапортовал, - проявленные при этом ... ну вы поняли... известный всем нам Котяра награждается грамотой.
Я раскланялся во все стороны и пошел.
– Эй, а что сказать надо?
– Спасибо!
Народ дружно расхохотался.
– Да не "спасибо", а "Служу Советскому Союзу"!
Ценная поправка.
Теперь отпустили и меня. Появляться в Университете в форме мне очень не хочется, но переодеться я уже не успею. Быстро бегу в общежитие, забегаю к Василичу.
Этот страдалец сидит и, как всегда, что-то паяет.
– Эй, Василич, хватит паять, поехали в Универ, к девкам!