Дневник 1984-96 годов
Шрифт:
Вечером приехал Ю.М. со своим приятелем Лешей. Хорошо посидели и вкусно поели. Ю.М., как всегда, искусен.
25 января, понедельник. Ю.М. Копылов, наконец-то, перевез из Электростали в Москву гараж Валерию в обмен на машину. Современные действия.
Прошедшие субботу и воскресенье работал: пишу повесть, воспоминания. Начинал еще до выборов, теперь изменился ракурс.
Сегодня умер Е.М. Винокуров. Похороны в четверг.
Прочел во втором номере "Знамени" мемуары Чуковского. Поразительно интересна его самопровокация (чувствуется по тексту) любви к вождю, описание Сталина на съезде, его обмен восторгами по этому
Сегодня с кафедры Гусева украли пальто у корейца. С 16.00 до 21.00 — заседание кафедры у Ковского. Долгие препирательства с Чудаковой: хочет "выбить" себе эксклюзив на один семестр — полусвободное посещение.
28 января, четверг. Утром в общежитии давал интервью передаче "Добрый вечер, Москва". Фирма "Русская коллекция", которая снимала у нас подвал, уезжая, выломала все выключатели и решетки. Варварство! Об этом!
В 12.30 приехал на Донское, в крематорий. Похороны Винокурова. Я приготовил речь с первой фразой о том, что смерть поэта приближает нас, смертных, к бездне. Все раннее утро, в постели, просматривал трехтомник Винокурова, который он мне подарил осенью. Слово мне не дали, оттеснили. Все это стало выглядеть как ритуальное действие: Ваншенкин, Рассадин. Руководил, подвергая выступавших селекции, Вл. Савельев. Политика и смерть. Рассадин позволил себе анализ речей предыдущих ораторов и т.д.
Днем ученый совет. Попытка кражи книжной полки из общежития Витей Куллэ. Полки как "доказательство" у меня в кабинете. Полки пытались вынести через окно, завернув в одеяло. Зачем, Витя?
Вечером был в "Москве" — премия мэрии Москвы Л. Бородину. Проханов, Куняев, Распутин, Белов, Кожинов, Ирина Архипова. В кабинете главного старинная мебель, много бутылок, но мало пили. Кожинов чудесно пел романсы.
Я получил годовую премию "Нашего современника" за повесть "Стоящая в дверях".
29 января, пятница. Занимался землей под институт. Пишу и составляю бумаги. Распоряжения и указы правительства постоянно создают новую заботу и головную боль. Деканат: итоги сессии, увольнения, досдачи и т.д. Все распустились, и все расклеилось. Мелодия о либеральном институте произрастает. Выяснилось, что некому везти итальянок в аэропорт: надо покупать автобус.
Вечером ходил в Дом кино на фильм "В осаде" — триллер о захвате военного корабля. Не интересно. Дом кино был в полном составе. Ну, я-то, глупый и совсем не кумир зрителя, но как все умные люди смотрят? Встретил А. Мкртчяна. Он рассказал о методике вытеснения в свое время "Имитатора" с "Мосфильма": в объединении нужно было освободить место для Швейцера. Опять, по словам осмелевшего Мкртчяна, еврейская проблема.
30 января, суббота. Перевозили С.П. с квартиры на квартиру в Видном. Вот это удача. Были Крапивин, Саша, Валя, Игорь. Скрутили и подняли все быстро.
Вечером вчера смотрел "Аморальные истории" — далеко не все мне нравится. Секс в кружевах. Интересно, что молодежь, особенно пары, уходят почти с начала фильма — тайное стыдливое чувство.
Вчера
18 февраля, четверг. Вернулся накануне в Москву. Был звонок в мое отсутствие Макавеева — я перезванивал. Страшит меня и отсутствие миллиона, который пообещал институту Гончар. Все остальное нормально. Был на семинаре с Тимуром Кибировым. Поток предметов и подобранных ассоциаций.
19 февраля, пятница. Заседание кафедры стилистики, посвященное Ушакову, составителю и редактору знаменитого словаря. Были его сестра и внук. Вот настоящая жизнь! Хорошо, что это еще в институте происходит. Купили ксерокс.
Вечером читал специальное дело ученого совета — придется переписывать в моей новой книге многое. Какая была против меня злоба!
28 февраля, воскресенье. Утром писали для ТВ "Салон у Глезера". Глезер — он, кстати, недавно крестился, — Рейн, Сапгир, Евг. Попов. Все же одна, к сожалению, эстетика, и хотят они всю новую литературу распределить между собой. Приехал еще Вик. Ерофеев. Сняли все, как надо, кормили блинами с селедкой и маслом. Глезер заводит здесь огромное дело с типографией и своим рынком. За столом его жена Наташа сказала, что "Стрелец", альманах Глезера, надо расширять: новые авторы и т.д. "Никто этого не хочет". А всю другую литературу вокруг закрыть.
Накануне ездил на дачу. Еще не разграбили. Но в этом году на дачу никто не ездит. Билет 12 рублей в один конец. С 1 марта цена будет поднята в три раза.
9 марта. Записал для ТВ "Книжный двор" в СТД. Старые знакомые Сережа Никулин и Лаврик. Как всегда, Татьяна оттесняла меня, не давая говорить. Мука и раздражение невысказанного слова самые сильные. Все это, конечно, было интересно, но как умничали, тянули одеяло на себя Леонов, Ульянов и Покровский. Как теперь заговаривали о совести, а сколько помогли сделать безусловно разрушительных поступков. Они все умны и знают, что и как прочувствованно надо говорить.
20 марта, суббота. День рождения у В.С. Прошло, как обычно, с некоторым временным зазором и обычным меню. Все, как всегда, делали сами. С.П. варил плов. Были Скворцовы, подарившие дивные гиацинты белого цвета, Костровы и Ира с Аллой. Были еще Леша Офицеров и Таня, беременная на девятом месяце.
В 21.30 внезапно выступил Ельцин. Как всегда, злобное лицо и требование особого положения. Все очень напомнило август. Во имя себя под нож вся страна. Воистину обкомовская психология.
21 марта. В 16.00 заседание Парламента. Было горько и увлекательно следить за перипетиями проигранной борьбы. Мне кажется, народ все же не понимает, что происходит. С исчезновением последних социальных начал надеяться ему будет не на что.
В институте перечитывал роман Чернобровкина, завтра буду писать отзыв.
25 марта. Состоялся ученый совет. Отчитывался за год. Сделано оказалось много. Представлен также Устав института. Первое обсуждение прошло довольно бурно. Очень хорош был Хват (Сережа Запорожец) в роли буфетчика. Как всегда, "выговаривался" В.П. Смирнов.