Дневник Аделины Блейз. Часть 1

Медведев Антон Николаевич

— Это что-то вроде гипноза, — ответил Сер­гей. — Бессловесная суггестия, плюс некоторые уловки работы с вниманием.

— Но ты же стоял у двери, когда мы уходили. Неужели он тебя не заметил? — вновь спросила Ольга.

— Он видел лишь то, что я позволял ему видеть. Меня для него просто не существовало.

— Здорово! А этому можно научиться?

— Можно, Оля. Но очень сложно. Мне понадо­билось двадцать лет.

— Ого! Это мне тогда уже будет за сорок... — Она была явно разочарована.

— Ну, не все так плохо. Двадцать лет — это я малость загнул. При усиленной практике уло­жишься лет в пять-десять. Разумеется, здесь мно­гое зависит и от личных талантов.

— Пять — это уже терпимо, — несколько ожи­вилась Ольга.

— Черт, не пускает... — не без досады произ­несла Вика. Все это время она пыталась залезть в ноутбук Мейера, но на экране упрямо всплывало предложение ввести пароль. — И как нам залезть внутрь?

— Вика, я в этом тоже не очень разбираюсь... — Сергей повернул ноутбук экраном к себе. — Сегод­ня уже не

будем его мучить, а завтра утром схожу к одному приятелю — он в этом деле бог. Будем надеяться, что здесь есть что-то ценное. — Сергей отключил ноутбук.

— Сергей, а с чего вообще начинается магия? — спросила Вика. — С чего надо начинать?

— Начинать надо с себя, — ответил тот, ото­двинув ноутбук в сторону. — Просто все мы в сво­ем исходном состоянии — я имею в виду не мо­мент рождения, а тот возраст, когда начинаешь задавать себе вопросы, — являемся удивительно безобразными существами. Мы просто не пред­ставляем, сколько в нас глупостей, сколько грязи. И магия на этом этапе — это не приобретение чего бы то ни было, а избавление от того хлама, что мы накопили.

— И что ты считаешь хламом? — поинтересо­вался я.

— Все, — ответил Сергей. — Может, я несколь­ко категоричен, но в целом все так и обстоит. Наше сознание настолько замусорено, что мы уже и не помним, что это такое — быть чистыми. Рождаемся мы чистыми, но уже с первых месяцев нас начина­ют приучать к тому, чтобы мы стали «нормальны­ми» — в кавычках — людьми. Нам объясняют, что хорошо, а что плохо, как нужно себя вести, какие идеалы исповедовать. Все бы ничего, но эти уста­новки становятся цепями на наших ногах. Сейчас, например, вовсю развивается западный культ по­требления и самости. А это значит, что грязи в лю­дях становится только больше. Посмотрите на все эти реалити-шоу, где главная задача — выжить самому, съев своих конкурентов. А реклама, уве­ряющая, что, если ты купишь такой-то товар, то станешь лучше остальных? Ведь так и говорят, от­крытым текстом — ты лучше, у тебя превосходство над остальными. Но лучше кого ты будешь? Поче­му? Какое превосходство? Над кем? Культ потреб­ления, культ самости тем и страшен, что уродует человека, искажает его сознание. Человек, сущнос­тью жизни которого является стремление к исти­не, к образу богочеловека, становится послушным зомби. И избавиться о той грязи, которая в нас на­капливается уже годам к двадцати, очень трудно.

— Сергей, это все слова, — разочарованно про­тянул я. — Лекция о вреде курения. Ты можешь сказать конкретно: вот есть то-то и то-то, оно пло­хое, от него надо избавиться. А вот это нужно со­хранить, и так далее? То есть просто и наглядно?

— Могу, конечно. Одной из первых задач, с ко­торой сталкивается маг, является избавление от эмоций. В данном случае все проявления наших чувств можно условно разделить на собственно чувства и эмоции. Здесь чувства — это истинное восприятие. Например, ты смотришь на море и чувствуешь радость. Это — истинное чувство. Но вот если ты будешь смотреть на море и от избыт­ка чувств прослезишься, то это уже будут эмоции. Разница между чувствами и эмоциями находится на уровне потоков энергии: чувства — это приня­тие энергии, а эмоции — выдача ее вовне. Для нас здесь самое главное в том, что весь мир построен так, чтобы провоцировать нас на всплески эмоций. В трансерфинге структуры, провоцирующие нас на выдачу энергии вовне и забирающие эти энерге­тические всплески, называют маятниками. Еще их называют эгрегорами. Кастанеда говорит об энер­гетических паразитах, этаких монстрах, пожира­ющих нашу энергию. Подобных подходов придер­живаются и Хакеры Сновидений — они считают, что в наше сознание встроены чужеродные кор­ректирующие вставки, модифицирующие наше поведение. Какую бы модель мы ни применяли, суть одна и та же: нас постоянно доят, из нас по­стоянно вытягивают энергию. Мы для этих сущ­ностей — просто энергетические дойные коровы, не более того.

— Ой, жуть какая... — даже засмеялась Ольга, ее глаза весело блеснули. — Сергей, а что это за трансерфинг? И кто такие Хакеры Сновидений?

— Трансерфинг реальности, — поправил Сер­гей. — Это очень неплохая система, позволяющая самому выбирать свою судьбу. То есть с минималь­ными усилиями получать все, чего ты хочешь. Ав­тор этой системы — Вадим Зеланд. Точнее, он по­лучил это знание во сне, поэтому сам себя автором не считает. Хакеры Сновидений — одна из много­численных групп исследователей, занимающихся изучением мироздания. Карлос Кастанеда — аме­риканский писатель, автор серии книг о магии. Зна­ющих людей очень много, и у всех можно взять что-то ценное.

— Понятно, — ответила Ольга. — Ну, так что там дальше с нашими монстрами?

— Монстры живут и процветают, — улыбнул­ся Сергей. — Как я уже упомянул, они всеми си­лами пытаются вытянуть из нас энергию. И дела­ют это, играя на наших чувствах. Разозлило тебя что-то — знай, что тебя сознательно провоцируют на эмоциональный взрыв. Кричишь ты от восторга на футбольном матче — то же самое. При этом для любого маятника — так эти структуры называют в трансерфинге — безразлично, как ты относишься к конкретной вещи. Ты можешь ее любить, можешь ненавидеть. Суть одна и та же — ты вкладываешь в отношение к этой вещи свою энергию. Маятник тем и характерен, что ему без разницы, с какой стороны его подталкивают. Взять хоть нынешний всплеск национализма в России — это типичный маятник. Кто-то ненавидит всех, у кого темный цвет кожи. Другие, напротив, яростно обличают скинхедов и иже с ними, ратуя за мир и дружбу между наро­дами. Но что на деле? А на

деле те и другие про­сто раскачивают маятник, каждые со своей сторо­ны. Чем больше в прессе говорят о скинхедах, тем больше людей подключается к маятнику с обеих сторон, тем больше энергии он получает. А значит, тем чаще будут происходить нападения на людей с другим цветом кожи. И так происходит едва ли не со всем, с чем мы сталкиваемся. Смотришь ты фильм в кинотеатре, а рядом кто-то постоянно ше­лестит бумажками, что-то жует. Это тебе мешает, ты злишься. И чем больше ты злишься, тем силь­нее становятся хруст и чавканье. Наконец, когда тебе этот шелест окончательно надоедает, ты вы­сказываешь этому человеку все, что о нем дума­ешь. Даже если на этом все прекратится, маятник уже получил от тебя свою порцию еды. Если же чавкающий человек просто пошлет тебя по всем хорошо известному адресу, это может перерасти в драку. В итоге получаем синяки, шишки, мили­цию, недосмотренный фильм. А наши монстрики удовлетворенно потирают лапками свои толстые лоснящиеся животики — они сыты. И хуже всего то, что люди просто не осознают присутствия этих сущностей. Нам кажется, что это наша злость, наше возмущение, тогда как на деле все эти чувства нам навязаны. Нас сознательно провоцируют, и мы раз за разом «ведемся» на эти провокации.

— Так это что, если какой-то урод рядом со мной будет хрустеть попкорном, я не могу его одер­нуть? А если он меня пошлет, мне нельзя взять его за горло? — не без вызова спросил я.

— Кирилл, вопрос не в том, одергивать его или не одергивать, — это уже зависит от ситуации. Во­прос в тебе — как ты на это реагируешь, что чув­ствуешь. Нужно усвоить простое правило: нами помыкают, как марионетками. И эти монстрики делают все для того, чтобы вывести нас из себя. Именно они — истинные хозяева мира. А мы для них — просто батарейки. Видел фильм «Матри­ца»? Его авторы очень верно отразили суть пробле­мы. Поэтому задача человека состоит в том, чтобы освободиться от чужеродного влияния, вернуться к своей истинной природе. А для этого нужно по­нимать, что с тобой происходит. Главный способ противодействия маятникам — не вовлекаться в их игры. Как говорит Зеланд, не излучать мыс­ленную энергию на их частоте. Топают у тебя над головой соседи, громко играет музыка. Если ты от­реагируешь на это негативной мыслью, даже те­нью недовольства, ты уже подтолкнешь маятник. Ты вложишь немного энергии, и маятник тут же откликнется. А как он откликнется? Сделает все для того, чтобы ты злился сильнее. А как это сде­лать? Заставить людей в квартире наверху топать сильнее, сделать музыку громче. Учитывая, что люди — марионетки, маятник сделает это без тру­да. И вот уже шум громче, а ты злишься сильнее. Процесс идет по нарастающей. И чем больше ты будешь ненавидеть соседей, тем чаще они будут устраивать вечеринки. Поэтому правильный вари­ант — просто провалить маятник. Ты отметил его наличие, осознал, что происходит. И забыл о нем. Самое главное — не реагировать на провокации ма­ятников. Просто отслеживай свои чувства. Любое недовольство, зависть, гнев, гордыня, страх, жад­ность и прочие пороки — суть действие мятников. Все это — не твое, все эти чувства навязаны тебе. Точно так же, как они навязаны и другим людям. Поэтому, когда тебе что-то не нравится в действи­ях другого человека, вспоминай о том, что он — та­кая же марионетка, как и ты. Что вас специально стравливают, что вы оба не свободны. Но у тебя, в отличие от него, есть понимание происходяще­го. А значит, ты можешь поступить правильно, не дать втянуть себя в игры маятников.

— Ладно, это понятно, — торопливо согласи­лась Ольга. — А как получать то, что хочешь? Меня больше всего интересует именно это, — она обво­рожительно улыбнулась.

— Я уже рассказывал Вике и Кириллу о про­странстве вариантов, — ответил Сергей. — Но по­вторю в двух словах для тебя: пространство вари­антов — это некая древовидная структура, каж­дая из веточек которой представляет собой один из вариантов реальности. И в этом пространстве есть все, чего мы хотим. Нужно лишь перейти на нужную веточку.

— Все-все? — не поверила Ольга.

— Все, — подтвердил Сергей.

— Это значит, что я все еще могу стать бале­риной? — с так любимой мною улыбкой осведоми­лась Ольга. — А еще лучше — звездой мирового тенниса, вроде Курниковой?

Я был готов аплодировать моей Оле — как лов­ко она его поймала! Пусть теперь попробует вы­крутиться.

— Я понял, о чем ты, — кивнул Сергей. — В про­странстве вариантов действительно есть все. Но для каждого из нас есть собственная реальность, идущая с нашего рождения. В балет или теннис родители отдают еще совсем маленьких детей — конкуренция там очень жесткая, поэтому трениро­ваться надо с детства. И если ты сейчас встанешь на пуанты или возьмешь ракетку в руки, большого толка от этого уже не будет — ты упустила вре­мя. То есть где-то там, в твоем детстве, в возрасте пяти-семи лет, произошло ветвление: вариант, в котором родители отдали тебя в балетную школу, остался для тебя нереализованным. Точнее, он су­ществует, но в другой реальности. Представь ствол дерева, разделившийся на несколько ветвей. Рост направлен вверх, и если ты оказалась, скажем, на правой ветке, то шанса переместиться на левую — туда, где балетная школа, — у тебя практически нет. Понимаешь? — Сергей внимательно смотрел на Ольгу. — Ты упустила шанс, время прошло. Для балета или тенниса у тебя уже нет предпосылок. Даже если ты очень захочешь, то в лучшем случае будешь танцевать в самодеятельности или играть в теннис как любитель — пусть даже с какими-ни- будь миллионерами и прочим бомондом. То есть ча­стичная реализация твоего желания еще возмож­на. Но стать звездой балета или тенниса тебе, увы, уже не светит. Впрочем, как и всем нам.