Дневник бессмертного

Форш Татьяна Алексеевна

– Вот и забирай его себе. Чтобы никому не было обидно! – Вера подошла к плите и с блаженной улыбкой вдохнула идущий от сковороды аромат. – К тому же умеет готовить – что ценно!

– Во-первых, не люблю высокомерных типов, во-вторых, мы искренне друг друга не терпим, и, в-третьих, я сюда, в отличие от некоторых, приехала работать, чем и намерена сегодня заняться, так как завтра на рассвете мы отправляемся к замку!

Вера недоуменно нахмурилась, но по мере понимания сказанного ее глаза раскрывались все шире и шире.

– Мы все-таки идем к замку?!

– Дождь кончился! – Я развернулась

к шкафчику с посудой и достала две тарелки. – Ну что? Попробуем то, что приготовил нам наш проводник? Надеюсь, у него не было приказа нас отравить?

– Зато у нас был бы повод не тащиться к каким-то там развалинам. – Вера тяжело вздохнула и обреченно уселась за стол.

И все-таки завтрак был великолепен. Под разговоры мы уплели все, что приготовил Влад. В довершение великолепного завтрака нам был предложен свежайший кофе и изумительная сдоба, что, смущаясь и мило краснея, принес Андруш.

– Я заходил утром. Вы спали. Потом я уезжал в город. Нужно было кое-что купить к нашему походу.

– К нашему? – Вера усадила его за стол и устроилась рядом. – Ты идешь с нами?

– Да… – Андруш отчего-то помрачнел. – Завтра в шесть утра выходим.

– Отлично! Теперь меня этот экстрим точно не расстроит! – Вера с блаженной улыбкой положила голову ему на плечо и мурлыкнула: – После такой-то новости…

– Ладно… – Я поднялась. – Оставлю вас. Хочу пойти поработать. Кстати, Андруш, а с нами кто-нибудь еще идет, кроме тебя и нашего проводника?

– Я думал, что к началу похода успеет приехать барон и его сын, но… – Андруш старательно принялся намазывать булочку маслом. – Наверное, они встретят нас уже в замке.

И опять меня что-то царапнуло в его вроде бы искреннем ответе. Ладно.

Я развернулась и, прихватив дневник, направилась наверх. Нужно попробовать связаться с бабулей.

Ноутбук нашелся рядом с кроватью. Удобно устроившись на подушках, я открыла его и задумалась, глядя в приветливо засветившийся экран.

Так. Что на сегодняшний день мне известно? Влахо – по словам призрака Анатоля – бессмертный. Вампир? Смешно. Вампиров не существует! Впрочем, призраков тоже, но…

Нет! Если я стану так размышлять, то очень скоро смогу убедить себя, что у меня острая, неизлечимая, вирусная (подхваченная именно в этой поездке) шизофрения.

Значит, надо согласиться с очевидным. Анатоль – призрак. Если судить по дневнику, Влахо – бессмертный, и… значит, то, что говорил вчера Анатоль – может сбыться? Мы с Вероникой – «сосуды», что ищут вампиры для какой-то графини?

Бред! Ну, бред же!

Перед глазами встала строчка из дневника: «Скоро отец созывает ужин. Уже договорился о приезде наших долгожданных гостей».

Договорился отец… Барон? Значит, наш приезд действительно был запланирован? И дневник наверняка не просто так оказался в том хранилище? Они следили за нами. Возможно, давно!

Вспомнилось недоразумение между мной и Владом в наш самый первый вечер здесь:

«– Я слышал, что вы изучаете историю Вайнских князей? Почему? Вы сами принадлежите к этому роду?

– Увы, не совсем так.

– Тогда откуда у

вас подвеска Софии Вайнской?

– Бабушка подарила ее мне на совершеннолетие.

– Кажется, мы друг друга не поняли. Я говорил о Софии Вайнской, которую называли Кровавой Княгиней».

Откуда такой интерес к моей семье? Связано ли это с тем, что бабушка из рода Вайн? А как они интересовались нашим родством и подвеской…

Неужели и бабушка как-то в этом замешана?!

От грозящего мне вывиха мозга отвлек видеозвонок.

– Бабуля! – Я припала к экрану. – Я так рада тебя видеть!

– Мари. – Она близоруко вгляделась в экран и, нацепив на нос очки, строго заговорила: – Что случилось? Успокойся и все мне расскажи!

Я постаралась изобразить улыбку, а сама в это время лихорадочно придумывала, что же ей сказать.

«Милая бабушка, кажется, твоя внучка – «сосуд» для какой-то кровавой княгини! Твоей прапрапрародственницы!»

Вот как ей сообщить о моих домыслах? Какие еще вампиры?

– Бабуль, все хорошо! Я просто очень по тебе соскучилась, а еще… у меня радостная новость! – Я выровняла дыхание и бодро закончила: – У нас закончился дождь, и завтра мы отправляемся к замку.

– Новость и вправду замечательная! Кстати, я кое-что узнала по интересующим тебя вопросам. Сегодня просидела всю ночь и перевела довольно любопытный и большой кусок текста. Знаешь, мне кажется, ты была права по поводу этого Влахо. Он действительно показался мне довольно странным. Им описывается какой-то странный ритуал, и еще… – бабушка замолчала, старательно протерла стекла очков пальцами. Надела очки и, тут же снова сдернув, положила их на стол. – Впрочем, не буду говорить – сама прочтешь. До завтра у тебя времени предостаточно. Мне осталось перевести совсем немного. Залитые кровью листы, конечно, пришлось отложить, но мне кажется, именно там таятся многие объяснения. Что касается интересующих тебя людей, в инете о них нашлось совсем немного. Барон Геминг состоит в одном из крупнейших обществ историков Европы, основанном им же. Его род очень древний. Исчисляется шестью веками. Все очень прилично. Анатоль Вершин обитает в соцсетях, но выходил в последний раз с неделю назад, а Андруш вообще мною нигде не замечен. Игорь Владимирович сказал, что о вашем приезде он разговаривал с бароном Гемингом, так как они старые знакомые, и тот пообещал, что все уладит. Значит, с Андрушем о вас говорил именно барон.

– А что с кулоном? – Я невольно зажала в кулаке багровый камень.

– Кулон лишь единожды встретился мне, отображенный на древней фреске, что доказывает его истинную ценность. Конечно, есть риск, что наше украшение – подделка, стилизованная под старину, но… не знаю! Посмотри сама. Вот ссылка. По моим вычислениям, изображенная здесь женщина – София Вайнская, мать князя по имени Владислав Вайнский. Уж не этот ли Владислав стал автором заинтересовавшего нас дневника?

Я щелкнула по ссылке и ошеломленно уставилась на портрет – точную копию моей бабушки. Точнее, на очень молодую точную копию моей бабушки. На ее груди багровел оплетенный чернеными руками камень в форме сердца.