Дневник дылды: FRIENDZONE

Мирошник Мария

Это заведение отличается от того в Москве, где я несколько раз спасала Яковлева. Громкая современная музыка, стильный интерьер, яркие прожекторы и другие осветительные приборы добавляли сюда определённый статус, а дорого одетые посетители на танцполе лишь усиливали его.

– Добро пожаловать в лучший ночной клуб Венгрии! – крикнул Макс, пытаясь перекричать очередной модный трек.

Мы подошли к одну из столиков, на диванчиках рядом с которым развалился парень. Он был сильно ниже меня ростом, с рыжими кудрявыми волосами, собранными в «хвост»

точь-в-точь как у Самойлова, в чёрной рубашке, не очень приметливая внешность, зато очень искренняя улыбка.

Почему всем в этой стране так нравятся «хвостики»?

– Сашка! – радостно воскликнул Женя, обнимая незнакомца. – Я так рад тебя видеть!

– Я тебя тоже! – добродушно усмехнулся, как я поняла, Мурсин. – А кто эта прекрасная особа?

– Ника, рада встрече! – на автомате представилась я.

– А мне-то как, – только сейчас я заметила в его голосе акцент.

Да, русский язык он знал очень хорошо, возможно, долго практиковался, но всё равно чувствовалось, что он ему неродной.

– Саша и Макс учились вместе со мной в фотошколе, но за год до выпускного переехали, – начал объяснять Кувшинов, всё так же не «отлипая» от вновь обретённого друга. – Даже не попрощались, заразы!

– Хватит вспоминать! – прервал поток ностальгии Максим, уверенно взмахнув рукой. – Кто что пить будет?

– Нам как всегда, – быстро отозвался за двоих Александр и упал на диван.

Усмехнувшись чему-то своему, Самойлов выжидающе уставился на меня.

– Апельсиновый сок, – попросила я и села рядом с новыми знакомыми.

«Мистер неприятная улыбочка» издевательски выгнул бровь и опять начал буравить меня взглядом, обнажив несколько идеально ровных зубов. Беру с него пример и смело подхватываю зрительный контакт, прикладывая максимум усилий, дабы не отвести глаза.

– Тебе сколько лет? Десять? – насмешливо выдохнул парень и угрожающе нагнулся над столом.

Вообще все его действия имели устрашающий характер. Может, это было неосознанно или настолько привычно самому человеку, что он их попросту не замечал, но для меня каждое его движение отзывалось внутренним спазмом. Вот и сейчас я всеми силами старалась не задрожать, пока пронзительно-голубые глаза выбивали во мне дыру.

– Возраст не алкоголем измеряется, – прошипела я, а в следующую секунду со стороны Жени и Саши раздаются громкие смешки.

– Она тебя уделала! Впервые нашего Самойлова кто-то переспорил! – издевался Мурсин, не осознавая, что лишь ухудшает моё и без того плохое положение.

Нет, ну а что? Представьте себе парня, под два метра ростом, с явно выраженными садистскими замашками, которого Вы только что опустили на глазах его старых друзей. Страшно, не правда ли?

– Просто принеси ей сок, – поспешил вклинился Женя, заметив лёгкий испуг в моих глазах.

– Ладно, я принесу тебе сок, – на одном дыхании согласился Макс и исчез в толпе.

Так просто?

Стоп. Я только что расстроилась из-за этого?

С уходом

из моего личного пространства этого человека, дышать стало легче. Ощущения, словно после длительного насморка, ты, наконец-то, можешь вдохнуть спокойно.

«Кошмар» вернулся спустя пять минут, каждая из которых была для меня на вес золота. Вслед за ним шла миловидная официантка, несущая поднос с напитками. Расставив бокалы на столе, девушка подмигнула нашей компании и скрылась между танцующими посетителями.

Женя и Саша пили какие-то ярко-зелёные коктейли, по цвету больше похожие на неоновую гуашь. Не хочется даже знать, что находится в них, поэтому просто беру свой высокий стакан и отпиваю через трубочку. Сначала мозг распознаёт ярко-выраженный вкус апельсина, а затем что-то чужое. Не выдерживаю и жмурюсь от горечи, которая в прямом смысле сжигала язык, щёки и горло, не в силах проглотить.

– Что с тобой? – спросил оторвавшийся от разговора Кувшинов, но, увидев, как я киваю в сторону напитка, выдернул из моих рук стакан. Откинув трубочку и глотнув прямо через край, друг поменялся в лице и повернулся к Самойлову. – Это что? Текила?

– Это апельсиновый сок, – с довольной улыбкой ответил Макс и растянулся на соседнем диванчике, – разбавленный текилой. Ну а что? Она не уточняла!

– Как крепко! Ты в каких пропорциях намешал? – спросил, уже раздражённый поведением друга, блондин.

– Один к двум, – спокойно произнёс парень, но в следующую секунду чуть не словил удар от фотографа. – Что такое?!

– Ты больной?! Вспомни, как тебя откачивали от одного к трём, а это ещё крепче! – напомнил Саша, чем сильно удивил меня. Понимаю, Женя, но с чего бы Мурсину меня защищать?

– Какие вы скучные, – устало отмахнулся от нас Макс и кивнул в мою сторону. – Может, ей нравится? Вон, сидит, притихла, а вы орёте!

Еле-еле проглотив ужасную жидкость, поворачиваюсь к бесящему меня человеку и с самой спокойной улыбкой говорю:

– Мне это не нравится. Пойду сама куплю, – подытоживаю я и уже встаю из-за стола, прихватив клатч, как меня останавливает голос.

– Пай-девочка, конечно. Такие как ты вообще что-то крепче лимонада пробовали? – протянул Самойлов, крутя в руках бокал с какой-то янтарной жидкостью.

Мозг отчётливо понимал, что это глупая попытка взять меня на «слабо», и, что самым лучшим решением будет – направиться к бару, словно я ничего и не слышала, но униженная гордость дала о себе знать.

Не отдавая себе отчёт в действиях, уверенным шагом возвращаюсь к наглому парню и, выхватив у него из рук стакан, залпом допиваю его. Не проходит и секунды, как вся полость рта и горла начинает пылать огнём, словно от кислотного ожога. Все разом замолчали.

Первым от шока отошёл Женя. Сразу вскочив из-за стола, друг подхватил меня под локоть и забрал бокал, на дне которого тихо позвякивали нерастаявшие кубики льда. Минуту я ничего не слышу, пока, наконец, сквозь пелену тумана не пробивается голос Макса.