Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
– Да уж, – сказал я, отсмеявшись. – Не думал, не гадал…
– Ты его в Москве не встречал? – спросил Глеб.
Я покрутил пальцем у виска.
– Обалдел? Где?!
– Тебя же таскали на всякие тусовки, презентации, – напомнил Глеб.
Я иронически хмыкнул:
– Думаешь, такие, как он…
Я кинул в сторону подвала.
– …шляются по подобным помойкам?
Глеб задумчиво почесал в затылке.
– Не знаю. Где-то же они должны знакомиться со своими фотомоделями!
–
Мы снова согнулись пополам. Повторяю, нами овладело некое подобие истерики. Истерики тихой, контролируемой, не буйной.
– Слушай, пошли пожрем, – деловито предложил Глеб, отсмеявшись. – Я, когда нервничаю, постоянно хочу жрать.
– В таком случае, ты нервнобольной, – сказал я насмешливо.
– Чего это вдруг? – не понял Глеб.
– Да ты все время хочешь жрать!
– Пожалел, да? – укорил Глеб, вышагивая рядом со мной на кухню. – Для друга кусок пожалел, да?
– Боюсь, как бы ты не подавился.
– Не дождетесь! – ответил Глеб классической цитатой из знаменитого еврейского анекдота.
Мы быстро сварганили яичницу из пяти яиц с салом, нарезали сыр, колбасу, свежие овощи…
– Удар по печени, – сказал Глеб, с вожделением оглядывая продуктовое изобилие на столе.
– Что ты сказал? – спросил я и оторвался от буханки черного хлеба, которую торопливо кромсал большими ломтями.
– Ничего, – ответил Глеб. И поторопил:
– Пилите, Шура, пилите!
Через полчаса мы сидели за разгромленным столом, сыто отдуваясь.
– Это просто праздник какой-то, – сказал я расслабленным голосом и икнул.
– Чаю налей, – попросил Глеб.
– Сам налей.
– У меня сил нет.
– И у меня нет.
– А ты меньше разговаривай, – посоветовал приятель. – А то, как бабка на базаре: ему слово, а он в ответ все десять…
Я ухмыльнулся. За что я Глебку нежно люблю, так это за его безграничную потрясающую наглость. Но доводить эту мысль до приятеля не стал. С трудом вылез из-за стола, достал из шкафчика чашки, сунул в них по пакетику «Липтона» и бухнул чашки на стол. Включил электрочайник и предупредил:
– Кипяток сам нальешь.
– Ты нагло пользуешься моей кротостью, – сказал Глебка, ковыряя в зубах спичкой.
Мы немного помолчали, испытывая тупое блаженное чувство насыщения.
– Представляешь, – сказал Глебка, нарушая молчание. – Поэт Фет именовал это истомой.
– Что «это»?
– Состояние после сытного обеда, – перевел Глеб.
– Воспитанный человек, что ты хочешь? – одобрил я. – Не то, что ты, свинья! Натрескался, и давай в зубах ковырять!
– Я тебе не Фет!
–
Чайник закипел и отключился с тихим деликатным щелчком.
– Наливай! – велел я.
Глеб с тяжким вздохом оторвался от мягкого диванчика.
– Как же я сейчас отосплюсь! – сказал он мечтательно.
Взял чайник, разлил по чашкам кипяток и вернул его на место. Плюхнулся на диван, откинулся на спинку.
– Я тоже, – пробормотал я. Сон уже начал давить на верхние веки. Глаза смыкались.
Глеб оторвался от спинки дивана и придвинулся к столу.
– Ты понимаешь, в каком мы дерьме? – спросил он.
Я поставил локоть на стол и уложил подбородок на ладонь.
– Ты о чем?
– Ты понимаешь, что его держали здесь, в поселке, у кого-то на даче?
– Понимаю.
– А ты понимаешь, что если его держали прямо в доме заказчика, то назад выпускать не собирались? Поэтому и не таились.
– Понимаю, – ответил я спокойно, но по коже пробежали гусиные мурашки.
– А ты понимаешь, что теперь заказчик будет носом землю рыть, чтобы найти своего клиента? Ведь тот его знает!
Я не ответил. Только молча кивнул головой.
– И посреди этих звездных войн мы с тобой, – договорил Глеб. – Два идиота, оказавшиеся не в том месте в недобрый час.
Я спрятал руки под столом и крепко стиснул кулаки. Кажется, руки начали дрожать.
– С гостями ты хорошо придумал, – продолжал Глеб. – Они на дачу с обыском не сунутся, пока здесь народ толчется. Им сейчас совсем не нужно привлекать к себе внимание. Но если мы уедем в город, то дачу обыщут обязательно. Ты это понимаешь?
– Слушай, прекрати! – взорвался я. – У меня такое ощущение, будто мне зачитывают смертный приговор!
Глеб смутился.
– Извини, извини… Я не к тому.
– А к чему?
Он поводил перед моим лицом указательным пальцем.
– К тому, мой бедный друг, что сначала нужно отправить отсюда гостя, а потом уезжать самим.
– Интересно, как? – спросил я язвительно.
Глеб пожал плечами.
– Понятия не имею.
– Может, через пляж? – спросил я.
Он молча покачал головой.
– Через пляж только одна дорога в город. И на пересечении этой дороги с дачной стоит блокпост. По песку сильно не разгонишься: машина может увязнуть. И потом, через пляж все время ездит дежурная машина. Я видел.
– Ну, тогда только по небу, – сказал я.
Глеб неожиданно оживился.
– Слушай, и правда! Вертолетом!
Но тут же скис и добавил:
– Нет, нельзя. Во-первых, Егор окажется на виду, как отличная мишень. А во-вторых…
Приятель с сочувствием посмотрел на меня.