Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
Глеб указал на бутылку «Голден Лейбла», забытую мной на полу.
– Пили, – признался я стыдливо. И тут же пошел в наступление:
– А ты как думал? Безо всякого обезболивающего у человека из плеча пулю выковырять!.. Легко?
– Ты молодец, – сказал Глеб спокойно, и я моментально остыл. – Мало кто может справиться с такой задачей. Тем более вот так, без подготовки, в полевых условиях…
Он еще раз оглянулся на раненого.
– В любом случае, я тебе так скажу, – продолжал
Он посверлил меня взглядом и веско добавил:
– Поздно. Так что, молись. Это все, что тебе остается.
– А укол? – залепетал я.
Глеб досадливо отмахнулся.
– Антон, о чем ты говоришь?! Он ранен часа три назад, не меньше! Скорее всего, даже больше! Потерял много крови, пулю выковыривали спицей…
Приятель поддел носком ботинка окровавленную металлическую иглу, валявшуюся под ногами.
– Пил виски, уж не знаю в каком количестве…
– Три стопки, – подсказал я машинально.
Глеб закатил глаза.
– Офигеть можно! Да он от одной загнуться мог!
– Но не загнулся же, – возразил я.
– Вот именно!
Глеб поднял вверх указательный палец и повторил:
– Вот именно! Если не загнулся раньше, будем надеяться, что не загнется и сейчас.
– А укол? – повторил я. – Ты ведь сделал ему укол?..
Глеб махнул ладонью.
– Фигня, – сказал он. – Слабенькое снотворное. Антисептик колоть поздно. Его в первые сорок минут вводят. Есть у меня сильное обезболивающее, но не знаю, можно ли… Вдруг у парня аллергия на препарат. Так бывает.
Он еще раз оглянулся на раненого.
Тот пребывал в прежнем положении, но мне показалось, что судорожно сведенные брови немного разошлись, а морщины на лбу разгладились.
– В общем, будем придерживаться главного медицинского принципа: не навреди, – подвел итог Глеб.
– Будем, – согласился я покорно. А что нам еще оставалось?
– Не дрейфь! – подбодрил меня приятель. – Отчего-то мне кажется, что твой… гость чрезвычайно настырно цепляется за эту несовершенную жизнь.
– Отчего-то мне тоже так кажется, – согласился я.
Глеб усмехнулся.
– Знаешь, во время практики я почти безошибочно мог определить, кто из пациентов загнется, а кто выживет. Причем, загибались иногда люди, которые были больны не так тяжело, как те, кто выживал. Все дело в характере.
Он помолчал и добавил:
– А характера твоему… гостю явно не занимать.
Повернулся к незнакомцу, несколько минут, не отрываясь, смотрел на него.
– Где-то я его видел, – сказал Глеб задумчиво.
– Ага. На стенде «Их разыскивает милиция», – мрачно предположил я.
– Нет, – отказался Глеб. – Я такие глупости не читаю. Чего зря время
Он сморщился от напряжения, потом выдохнул воздух и покачал головой.
– Нет. Не помню.
Посмотрел на меня и спросил:
– Что ты с ним делать собираешься?
Я только вздохнул.
– В город его сейчас не вывезешь, – продолжал рассуждать Глеб. – Машины проверяют явно не просто так.
– Что посоветуешь? – спросил я мрачно.
Глеб пожал плечами.
– Дождемся, пока он в себя не придет.
– Думаешь, от этого что-то изменится?
– Будем надеяться, – ответил Глеб философски.
Мы вышли из подвала. Сели на скамейку под яблоней, закурили. Вообще-то я не курю, но сейчас был настолько издерган, что нуждался в этом символическом снятии стресса.
– Рассказывай, – потребовал Глеб, когда мы выкурили по одной сигаре.
И я рассказал.
Глеб слушал меня внимательно, не перебивая. А когда я закончил, тихонько протянул:
– Да-а-а…
– Вляпался, – перевел я.
Глеб сочувственно кивнул:
– Я понимаю.
– С гостями ты хорошо придумал, – одобрил Глеб. – Они сюда точно не сунутся, если будут уверены, что хозяин не один. Шум им сейчас совершенно ни к чему.
– Ну, хорошо, – сказал я. – На два дня безопасность обеспечена. А что потом?
Глеб задумчиво выпятил нижнюю губу.
– Одному тебе здесь оставаться нельзя, – сказал он после минутного размышления.
– Нежелательно, – согласился я. – Видел бы ты, как этот Сеня смотрел на дом! Просто рыскал рентгеновским взглядом!
Глеб тихо засмеялся. Я обиделся.
– Смейся, смейся… Тебе легко смеяться…
– Тошка, ты же знаешь, я тебя не брошу, – сказал Глеб рассудительно. – Так что можешь расслабиться. Уедем вместе или не уедем вообще.
Я поперхнулся.
– А экзамены?
– Заболею, – ответил Глеб спокойно, и даже зевнул. – С больничными проблем нет.
Я неуверенно фыркнул.
– Меня не это волнует, – продолжал приятель. – Ты мне вот что скажи: милицию вызывать будем?
Я подумал и отрицательно потряс головой:
– Не будем.
– Так я и думал, – пробормотал Глеб вполголоса. Посмотрел на меня и спросил:
– А если твой… гость из тех?.. Ну, из тех, кто сейчас машины обыскивает?
Я пожал плечами.
– Вполне возможно. Но он ранен. Понимаешь?
Глеб, не отвечая, смотрел мне в глаза.
– Я не могу отдать его сейчас, – сделал я новую неуклюжую попытку все объяснить. – Не могу отдать раненого. Пускай поправится, а потом…
Я махнул рукой.
– А потом делает, что угодно. Пускай хоть перестреляют друг друга.