Дневник эльфийского сутенера
Шрифт:
— А мертвые не обижаются? — помолчав, поинтересовался тролль.
— Мертвым эти цветы — как лошади пиво. Цветы нужны живым, чтобы показать, что дядюшку они любили вовсе не из-за его наследства, а тетю обожали не из-за ее изумрудного ожерелья. И, разумеется, чтобы не быть хуже остальных. В общем, цветы принадлежат живым. А мертвые уже курят косяки в Бескрайних Полях и им наплевать на всю эту земную траву. Ну что, идем сегодня на кладбище или ты потратишь золотой? А может, сразу отдашь Нирре маговизор? Его она точно оценит.
Урр–Бах вспомнил, с какой решительностью Нирра вытряхивала из эльфа подарочек самой красивой девушке
— В первый раз можно и с кладбища, только свежие.
— Разумеется, уж в цветах-то я научился разбираться! Хоть сам начинай за монету собирать букеты для парней. Жаль, что они предпочитают бесплатный хлопок по заду и кружку пива.
— А нас не поймают? Там же не беднота лежит в могилах.
— Пять сторожей после полуночи обычно играют в кости или карты, и хлещут пиво. Иногда даже дерутся. Правда, правда, сам слышал крики мордобоя. У кого-то карты крапленые оказались. Эти не боятся ни мертвых, ни живых. Главное, не мешать им играть, иначе действительно можно огрести. Но мы будем собирать цветочки в стороне от сторожки, там тихо.
— Клянусь, если Нирра возьмет букет, следующий ей куплю, сколько бы он ни стоил! Но не дороже половины золотого, — тут же поправился Урр–Бах.
Лорнхейнское кладбище было одним из самых старых и самым престижным в Эркалоне. Земля, находящаяся недалеко от центральных кварталов, стоила дорого, поэтому в ней могли позволить себе лежать только те, кто и при жизни владел приличным куском земли, не говоря о прочей недвижимости. Днем на кладбище было многолюдно, немало народу ходило лишь полюбоваться надгробными статуями и стелами, чья красота была достойна, чтобы стоять на иных площадях. А если в статую вливали еще и магическую энергию в виде заклинаний, то зрелище и впрямь было впечатляющим. В этом Урр–Бах убедился сам, когда Кархи провел его через потайной лаз в стене, заросшей густым кустарником в старой части кладбища.
Проходя мимо высокого надгробия, тролль подскочил от страха, когда глаза статуи вспыхнули зеленым огнем и здоровенный мраморный грифон прокаркал:
— Долго мне еще вас ждать? Тут и в карты не с кем перекинуться!
Сам Кархи тихо хихикал, глядя на испуганного тролля. Урр–Бах заметив смех приятеля, сообразил, что тот нарочно провел его мимо этого дурацкого надгробия и зарычал.
— Да ладно, этой шутке уже лет двести, — гоблин примиряюще поднял руки. — Тут покоится один заядлый картежник и шутник. Вот он перед смертью и придумал себе шутку. Я в первый раз от страха ломанулся так, что чуть голову себе не снес о чье-то каменное крыло или руку. Забавный памятник, правда?
— Жаль, что этот шутник помер, — мрачно произнес Урр–Бах и поспешил вперед.
Кархи запоздало открыл рот, чтобы предупредить тролля о том, что дальше лежит племянник картежника, тоже большой шутник, но опоздал. Мраморная фигура заорала «Свежее мясо! Да еще и троллье!». Урр–Бах от страха сиганул влево, и попал в заросли ежевики, за которыми, согласно завещанию, рачительно ухаживали кладбищенские садовники. Ругань тролля в адрес мертвых недоумков заставила выскочить из сторожки встревоженных охранников. На счастье друзей, они не сумели определить, с какой стороны доносились вопли и решили отложить выяснение этого вопроса на утро.
Покинув цепкие кусты, Урр–Бах поднес оцарапанный кулак к скалящемуся Кархи и пробасил:
— Больше без шуток, иначе я рассержусь! И
— Да я просто не успел тебя предупредить, слишком ты быстро топаешь по кладбищу. Ладно, пойдем в стороне от «Ласкового пса» и «Любопытного медведя».
— Обязательно мимо, — приказал тролль, которому пришлись не по вкусу странные прозвища памятников.
Кархи провел друга по проторенной дороге к новой части кладбища и помог ему собрать три букета. Вдруг справа от них, совсем близко, раздался чей-то громкий шепот. Не выдержав издевательств, тролль взревел и заорал: «Я сейчас сам сожру любого, кто потревожит меня!». Тут же раздался сдавленный крик и топот нескольких явно живых созданий.
— Ты сейчас спугнул конкурентов, — громко залился Кархи. — Некоторые торговцы любят собирать цветы на кладбище, а потом за полцены втюхивают их родственникам умерших из тех, кто победнее или пожаднее.
— Не кладбище, а балаган, — прорычал разозленный Урр–Бах. — То говорящие статуи, то живые придурки. Здесь я в первый и последний раз!
— Сматываемся, ты своим ревом поднял на ноги всех сторожей, — заволновался гоблин, увидев невдалеке пять фонарей, которые двигались в их сторону.
Друзья бросились бежать. Кархи по другому пути быстро вывел тролля к лазу.
— Ну все, в ближайшие несколько недель цветы мне здесь не светят, — сказал Кархи, укоризненно глядя в сторону Урр–Баха.
— Работать надо, а не по кладбищам шляться, — огрызнулся тролль, выведенный из равновесия.
— Ты думаешь, этот гном–пивовар тоже подарит тебе маговизор? — съехидничал Кархи. — Этот бородач может расщедриться только на прокисшее пиво, и то не больше одной кружки на двоих.
— Поживем–увидим, кто на что расщедрится, — пробормотал тролль.
Дома Кархи с удовольствием начал читать записки, которые родственники умершего вкладывали в букеты. Данное занятие считалось в Эркалоне верхом неприличия. Поспорить с ним могло только появление на улице в голом виде, но гоблина это не смущало. Как-то раз ему довелось даже и по улицам голышом пробежаться, когда за ним гнался с ножом бешеный дружок одной зеленокожей красотки.
«Дорогой дядя, спи спокойно, если ты начнешь и тут показывать свой мерзкий характер, тебя точно выпрут с кладбища», — громко прочел Кархи. — Так, а букетик тоже мог бы быть подороже. Ладно, вот эти два тюльпана можно и взять. Ух, ты, Урр–Бах, смотри какой красивый букет, хоть прямо так и дари! А кто его послал? «Пусть боги дадут тебе то, что не смогли дать твои внуки. Дедушка, приснись мне и скажи, куда ты спрятал бабушкины драгоценности».
— Жаль адреса нет, а то бы я подсказал, где их искать, — цокнул языком Кархи. — За такой букет не жалко спуститься на землю и шепнуть, где лежат камушки. Эти дураки родственнички не соображают, что умасливать дедулю надо было когда он еще дышал. Ты смотри, какие роскошные фиалки! Урр–Бах, откуда они здесь? Давай этот букет я загоню утром на Траурном рынке? Твоей Нирре хватит и этих двух.
— Кархи, для тебя есть что-нибудь святое? — мрачно поинтересовался тролль.
— А как же! Дружба, косяк «Болотный дух» и выдержанное «Дыхание шамана», не меньше десяти лет. За эти вещи я прибью любого. Ты не отвлекай. Ха, вот послушай, что пишут аристократам, — засмеялся гоблин. «Многоуважаемому господину графу желают пребывать в Свете его внучатые племянницы. Спасибо за то, что упомянули нас в завещании».