Дневник эльфийского сутенера

Туканов Николай Петрович

— Как ты думаешь, сколько эти племянницы получили, раз расщедрились на такое чудо? Наверно, не меньше нескольких тысяч золотом, если судить по цене букетика. Он стоит не меньше двух золотых. Может, толкнем его все-таки? За половину золотого с руками оторвут, а если поторговаться, то и золотой выручим. Хотя нет, мало кому завещают столько золота. Пусть будет половина.

— Фиалки будут хорошо смотреться на фоне белой одежды Нирры, — изрек Урр–Бах. — Убери руки с ее цветов, чего ты их мнешь, как косяк?

— Вот она, благодарность, — воскликнул Кархи,

ловко собирая букет, в центре которого были великолепные фиалки. — Ну, как тебе букетик? Если после него она тебя сразу не потащит на руках наверх, то я ничего не понимаю в женщинах.

— Замолчи, наконец, — тролль придирчиво осмотрел произведение гоблина, но за неимением опыта решил, что сойдет и так. — Главное, цена букета сразу бросается в глаза. А девушке ведь главное внимание.

— Давай я поставлю его в воду. Кстати, сейчас насыпем туда эльфийской соли, она хорошо сохраняет цветы.

— Какой соли? — не понял тролль.

— Эльфийской, — Кархи достал с полки небольшую деревянную коробочку и взял из нее щепотку темно–серой пыли. — Не знаю, из чего ее получают, но цветы и покойников она сохраняет прекрасно. И стоит недорого.

— О покойниках больше ни слова, — предупредил насупившийся Урр–Бах.

— А чем тебе не угодила самая миролюбивая часть населения Каэры? — полюбопытствовал гоблин, ставя на подоконник вазу с цветами. — Ты хоть раз слышал, чтобы они вставали или мешали живым? Я — ни разу, как и наш шаман, а он знает все на свете. Даже то, что еще не было.

— Так-то оно так, но лучше о них не говорить, чтобы не привлечь неудачу.

— Покойник с набитыми карманами в нашем районе — самая большая удача, — серьезно заявил Кархи. — А два покойника — это дар богов, не меньше.

— Я сплю, — объявил тролль и демонстративно повернулся на своей кровати к стене.

Кархи собрался уже было рассказать анекдот про помершего гнома, но тут ему пришла в голову более интересная мысль. Гоблин широко ухмыльнулся, молча погасил светильник и, улегшись в свою постель, начал ее тщательно обдумывать.

Когда Урр–Бах проснулся, его удивила темнота, царившая в доме. Обычно он просыпался в одно и то же время, когда летнее солнце поднималось до соседской крыши. Но в этот раз было темно, хоть глаз выколи. Ничего не понимая, тролль сначала позвал Кархи. Гоблин не откликнулся. Урр–Бах встал с постели и на ощупь пошел к окну. На пути неожиданно оказался стул, о который тролль неудачно ушиб палец на ноге. Сам стул с грохотом упал на пол. Ругаясь в полный голос, Урр–Бах нащупал подоконник. Вдруг его коснулась ледяная рука и голос, похожий на кладбищенского шутника, проскрипел: «Раз не захотел играть в карты у меня, будем играть здесь». Урр–Бах заорал во всю силу своей могучей глотки и с вздыбленной шерстью прыгнул в окно, которое какой-то зеленый придурок плотно закрыл ставнями. Череп у Урр–Баха оказался крепче, поэтому его голова, пробив доски ставень, очутилась на улице, где до смерти перепугала старьевщика Сурша. Кстати, на улице оказалось светло.

— Покойник ожил! — придушенным

голосом сообщил Урр–Бах остолбеневшему от неожиданного явления гоблину. Сурш припустил вперед, бросив тележку посреди улицы.

— Урр–Бах, дружище, ты чего испугался? — едва сдерживая смешки, поинтересовался Кархи. — Нет здесь никаких покойников.

— Сейчас будут! — взревел опять тролль и выдернул голову назад в комнату. Гоблин резво удрал на улицу, моментально сняв с двери засов. Урр–Бах тоже выскочил и погнался за тупым гоблом, громко обещая Кархи прикопать его рядом с его проклятыми статуями. Прохожие жались к стенам домов, кое-кто с перепугу с места махнул через забор.

— Дурацкая шутка, признаю! — завопил уставший Кархи. — Больше так не буду, клянусь Вечным Дымом и Бескрайними Полями. Чтобы мне больше никогда не выкурить косяка!

Последняя клятва заставила раскумаривающихся неподалеку молодых гоблинов с ужасом посмотреть на сумасшедшего собрата. От таких клятв не отвертишься. Урр–Бах тоже доверился правдивому тону приятеля и остановился.

— Ладно, придурок, живи. Но если я разбил вазу с цветами, тебе не поможет никакая клятва.

— Букет я убрал под кровать, — похвастался предусмотрительностью гоблин. — А наш Сурш как бы не стал заикой. Ты перепугал весь квартал.

— Когда тебя погладит покойник, ты не так заорешь, — сердито пробурчал тролль. — Где ты взял лед?

— Я вчера вспомнил, что у меня хранится еще один порошочек, называется «Ледяная крошка». Слыхал о таком? Это как гранитная крошка, только не из гранита. Бросаешь ее в воду и получаешь через час лед. Ну, а насовать льда в перчатку — минутное дело.

— Руки бы тебе оторвать за твою подлянку. В следующий раз буду бить со всей силы прямо в голову, и наплевать, кто там меня трогает, наглый гобл или дюжина покойников.

— Видишь, выходит я избавил тебя от страха перед мертвыми, – обрадовался Кархи. — Осталось переночевать в каком-нибудь склепе и ты тоже будешь с улыбкой читать записки мертвым.

— Заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! – не выдержал Урр–Бах.

— Ладно — ладно, пошли отсюда, а то на нас уже смотрят.

Гоблин слегка преуменьшил эффект от присутствия тролля в одной набедренной повязке и все еще стоящей дыбом темно–коричневой шерсти. Широко раскрытые глаза, в которых плескалась смесь из уходящей ярости и дикого страха делала тролля похожим на безумца, причем весьма опасного безумца.

Подходя к дому, друзья услышали сварливый голос соседки из окна:

— Кархи, что вы курите? Или пьете, раз вам стали являться покойники? Прекращай покупать дешевку у разного жулья. Еще одна подобная выходка и пол–улицы точно окочурится от страха. Эй, мохнатый, тебе шаман не нужен? От пива он тебя не заговорит, но вместо покойников будешь видеть голых девок. И тебе спокойнее будет, и нам.

— Тетушка Дзана, девок мы увидим сегодня живьем, а покойников больше не будет. Обещаю, траву буду брать у другого, — Кархи постарался, чтобы его слова звучали правдиво.