Дневник Эми
Шрифт:
Но какая дура, бля! Ну ведь дура! Надо же себе представить! Он и Кэрол! Эта мышь, имя которой он запомнил только, когда с ее мужиком придурковатым разобрался!
Дерил, в очередной раз осознавая, что нихера не понимает в бабах (как, собственно, Мерл всегда и говорил), оставил попытки оттереть чернила и продолжил чтение.
29 августа 2010 года.
Мне очень нравится жить на ферме. Бет милая девочка, у нас много общих тем, несмотря на разницу в возрасте. С ее сестрой мы не так близки, она более закрытая что ли. К тому же очень увлечена Гленном.
Я
Господь милосердный, о чем я думаю! Какие дети? Какой зять? Словно с ума сошла, честное слово.
Но вот ведь странность, мысли о родителях, об Андреа, уже не причиняют той резкой боли, как это было совсем недавно. Словно я… Привыкаю? Боже мой, как это мерзко! Даже осознание этого делает меня черствой, жестокой и неблагодарной дочерью и сестрой. Я любила своих родных, и люблю. Но почему-то мне кажется, что я недостаточно по ним скорблю. Мало оплакиваю. И как же мне гадко от этого!
Может, я в самом деле не такая, как о себе всегда думала?
Да что там говорить, я однозначно не такая! Ну разве могла бы я раньше себе представить, что буду заниматься сексом с кем-то вроде Диксона? И, главное, что буду хотеть это делать? Что буду ревновать к какой-то забитой домохозяйке? Что из-за этого буду впадать в уныние? Из-за этого! А вовсе не из-за потери близкого человека? Дейл умер совсем недавно. Буквально на днях. Точно так же, буквально на днях умерла моя сестра. Мои родители.
А я живу. И не думаю об этом! А думаю о грубом реднеке, его руках, губах и глазах, от которых дрожь продирает до самого низа живота. Он посмотрит, и я уже млею. Как… Как давалка какая-то, шлюха, не умеющая удержать ноги сомкнутыми! Это не я! Это просто другой человек! Может, вирус превращающий мертвых в ходячих, распылен в воздухе и так странно влияет на меня? Да и на других тоже.
Потому что все ведут себя странно.
Лори ходит бледная и не разговаривает ни с мужем, ни с Шейном. Шейна я вообще десятой дорогой обхожу. Следы от его пальцев еще не сошли с шеи.
Ти хмурится, посматривает на меня как-то странно. Я тоже не хочу к нему подходить лишний раз.
Кэрол… Ну, здесь понятно… Ее мужа я вообще не видела эти дни. Только слышала пару раз, как он орет на жену.
Дерил… Вот Дерил ведет себя, как обычно. Умотал с самого утра на охоту. И ходячие ему не указ. Он тоже редко бывает в доме, не сидит за общим столом, еду ему Кэрол оставляет… Заботится. А он, судя по всему, за заботу ей платит той же монетой. И ему, судя по всему, все нравится. Потому что ко мне он не подходит. Смотрит только. Страшно так смотрит. Темно. У меня от его взгляда ноги отнимаются и сердце холодеет.
Ведь должна его презирать, может, ненавидеть даже за то, что сделал тогда, за тот насильный поцелуй, грубость и жестокость. А нет ненависти. Что-то другое есть.
29 августа 2010 года. Ночь.
Ну
Хожу из угла в угол, Бетти спит. А я села писать. Может, если напишу, то в голове по крайней мере все уложится?
Сегодня после обеда мы с Мегги пошли в лес, рядом с фермой. Там росла дикая черная смородина, мы хотели набрать ягод и листьев. Днем Хершелл обмолвился, что скучает по смородиновому отвару, который готовила миссис Хершелл.
Мегги обрадовалась, что отец понемногу приходит в себя, и захотела его порадовать.
Тем более, что дела на ферме не очень. Сегодня с утра Рик и Шейн повезли куда-то Рендалла. Нам, само собой, никто не сообщил, что с ним намерены сделать. Убить или отпустить.
Вернулись они ближе к обеду, с разбитыми лицами и испуганным Рендаллом. Его опять заперли, а Рик о чем-то долго разговаривал с Лори.
Ужасная, напряженная атмосфера!
Дерил моментально собрался на охоту, Гленн напросился с ним.
Я как раз стояла на крыльце, принесла Ти и Хершеллу чай с кухни, когда они уходили. Ти меня тепло поблагодарил, провел рукой по предплечью. И именно этот момент, по закону подлости, увидел Дерил! Конечно, ничего не произошло, и оправдываться я не собиралась, но он так зло на меня посмотрел, что даже не по себе стало. А потом выругался на безответного Гленна, сплюнул презрительно и ушел в сторону леса.
Пока я переживала, на крыльцо впервые за несколько дней выполз муж Кэрол, Эд, и закатил скандал, разыскивая жену.
В общем, когда Мегги предложила мне прогуляться, я с радостью согласилась. Ее сестра леса боялась, как огня, а Мегги опасалась идти одна.
Мы на удивление весело провели время. Мегги оказалась компанейской девчонкой, мы болтали, вспоминая различные истории из студенческой жизни, потом она показывала мне полянки, на которых играла в детстве, потом мы рвали ягоды смородины, потом нашли малину и не заметили, как ушли гораздо дальше, чем планировали. Да и сумерки сгустились подозрительно быстро.
Мы опомнились и заторопились домой, благо Мегги каждый куст был знаком, но потом опять чуть-чуть отвлеклись на сбор листьев.
Короче говоря, когда на нас из чащи вывалились очень злые Гленн и Дерил, было уже совсем темно.
Гленн начал что-то очень тихо, но строго выговаривать Мегги, та — оправдываться, повышая тон. А Дерил, ни слова не говоря, просто утащил меня прочь от них.
Он так крепко сжал мой локоть, что вырваться было нереально. Голоса Гленна и Мегги уже давно были не слышны, а Дерил все тащил и тащил меня куда-то в чащу леса, в темноту. И был таким страшным, таким неумолимым, что я всерьез испугалась и начала, наконец, дергаться, стараясь освободиться. Все это время я тихим голосом, не поддаваясь панике, уговаривала его отпустить меня. Но он словно не слышал. Словно не человек, а какой-то механизм бездушный, робот. И выражение лица такое же. Никакое.