Дневник инока
Шрифт:
Татьяна Борисовна Пелих (урожденная Мельникова, 1903–1983) происходила из дворянского сословия. Ее отец служил по акцизному ведомству в Варшаве. После 1914 года семья поселилась в Царском Селе, где Таня училась в гимназии вместе с Великими княжнами Марией и Анастасией. После революции Мельниковы оказались в Москве. Таня стала много времени проводить в храмах, занималась церковной благотворительностью, что в те времена зачастую было смертельно опасным делом. Вскоре мать стала замечать у дочери наклонности к монашеству. Это приводило ее в недоумение, но попытки противостоять дочерней"экстравагантности"ни к чему не привели: Таня стала духовной дочерью одного из известнейших старцев того времени — насельника Данилова монастыря архимандрита Георгия (Лаврова) [100] . Преданность старцу была столь велика, что когда в 1928 году его выслали из Данилова монастыря в Казахстан, Таня не колеблясь поехала за ним [101] . В этой добровольной ссылке она провела четыре года, обеспечив отцу Георгию
100
Об отце Георгии (Лаврове) см. Троицкое слово, 1994, № 9; 1995, № 10. Следует иметь в виду, что в 1922–1928 годах, когда Т. Б. Пелих была прихожанкой Данилова монастыря, архимандрит Вениамин весьма часто там бывал и, несомненно, был знаком с отцом Георгием. Однако неизвестно, был ли он в то время хоть в какой-то степени знаком с Татьяной Борисовной.
101
На просьбы Тани о монашеском постриге отец Георгий ласково отвечал:"Не спеши, деточка, будешь матушкой, будешь!" — хотя облек в иноческий сан почти всех Таниных подруг. Спустя почти 20 лет Татьяна Борисовна действительно стала матушкой, но — женой священника. См.: У Бога все живы. С. 45.
Тане пришлось вернуться в Москву. Однако вскоре, 25 января 1933 года, в день ее Ангела, она была арестована и после нескольких месяцев пребывания на Лубянке и в Бутырской тюрьме отправлена в ссылку в Бийск (Алтайский край). Вернулась она оттуда уже в 1936 году, без права проживания в столице. Она поселилась в Загорске [102] , в домике, когда-то предусмотрительно купленном для нее отцом Георгием.
Во время многолетнего отсутствия Татьяны мезонин сдавался внаем молодому учителю физики, Тихону Тихоновичу Пелиху [103] . Познакомившись с хозяйкой, Т. Т. Пелих, глубоко верующий человек, не усомнился в том, что она — его судьба. И, действительно, их брак оказался на редкость счастливым и гармоничным.
102
Ныне городу возвращено историческое название Сергиев Посад.
103
Протоиерей Тихон Пелих (1895–1983) был сыном кузнеца, в детстве осиротел. В 1920–е годы, учась в институте, был прихожанином Марфо–Мариинской обители, после закрытия которой духовник поручил ему хранить антиминсы ее храмов. С 1930 г. Т. Т. Пелих преподавал в Загорске и также получил на хранение антиминсы Лавры от наместника архимандрита Кронида. В 1947 г. был рукоположен во иерея и до конца своих дней служил в храмах Московской епархии.
Ко времени знакомства с архимандритом Вениамином в семье Пелихов было уже двое детей — Катя и Сережа. Их также стали водить на исповедь к отцу Вениамину. И в дальнейшем его письма из ссылки неизменно содержали строчки, адресованные детям.
После своего возвращения в октябре 1954 года отец Вениамин ни разу не выбрался в Загорск. Да и жить ему оставалось уже меньше года. Поэтому многие наставления, которые он давал в письмах членам семьи Пелихов, выглядят как завещание.
В целом же письма архимандрита Вениамина из ссылки, несомненно, являются свидетельством верности пастырскому долгу, избранному иноческому пути, своему народу, в муках его вавилонского пленения, а главное — верности Кресту Христову, который дается каждому христианину, но по его мере. Мера же владыки Вениамина оказалась весьма велика, как и предрек ему саратовский затворник:"Я бы взял тебя, раб Божий, да ты уж очень высок…" [104] . Поэтому и тяжесть испытаний, выпавших на его долю за семнадцать лет лагерей и ссылок, далеко превышает меру современного человека.
104
См."Дневник инока". С. 81 наст. издания.
***
Дорогие о Господе! [105]
Прежде всего радуюсь случаю написать Вам, хотя пишу в казахской юрте [106] , сидя на земле. Теперь жнива и казахи кочуют, я, по обстоятельствам своего положения, вынужден участвовать в колхозной работе. Посылку Вашу получил. Горячо благодарю за теплое участие и память о мне. Письма Ваши читаю со всем сердечным вниманием и душой живу Вашими радостями и скорбями. Пишите и далее, если не затруднитесь. Меня до 15 августа, если мне не предстанет возможности писать в юрте, извините за молчание.
105
Письма публикуются с редакторской правкой орфографии и пунктуации. Стиль сохранен авторский. Полужирным шрифтом в тексте писем обозначены места, подчеркнутые автором. — Ред.
106
Летом 1949 года архим. Вениамин был арестован и выслан в Казахстан, в район г. Джамбула. По официальным документам он еще до ноября числился профессором МДА.
Заочно
22 июля 1949 г.
Дорогие о Господе!
Как я порадовался письму от Вас. В первый раз услыхал о Ваших жизненных новостях, которые мне весьма интересны. Благодарю за любовь Вашу ко мне. Ее я помню всегда и ношу в сердце. Не огорчайтесь некоторыми неувязками из-за невозможности сделать мне добро, какое хотите. Я и так это глубоко чувствую.
Мне нужны рабочие рукавицы, бумага, конверты, вообще канцелярские принадлежности, гречневая крупа, сухари, рыбий жир. Живу в юрте на жниве. Сильно устаю на работе. Это письмо пишу ощупью, поздно вечером у юрты. Весь я в грязи. Стирка белья невозможна. Вообще быт тяжелый. Но все надобно терпеть ради Христа. Шлю благословение Божие всем вам. К[атю] и С[ережу] [107] также всегда помню, как своих родных. Простите.
7 июля 1949 г.
Дорогая о Господе Т[атьяна] Б[орисовна]!
107
Катя и Сережа — дети Т. Т. и Т. Б. Пелихов, в то время — подростки. (Это письмо — первое, но получено было вторым. — Прим. Е. Т. Кречетовой, урожденной Пелих.)
На днях потерял я перочинный нож. Без него как без рук, и купить негде. Прошу Вас, если возможно, послать его. Живу я по–прежнему в болезни и трудах физических. Перспектив на лучшее никаких. Один Господь — все упование. Нет отдельного уголка и человека, где бы поселиться. Живу на толпе и шуме. Привет о[тцу] Т[ихону] и Божие благословение призываю на всю Вашу семью. Господь с Вами.
14 августа 1949 г.
Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна]!
Я пока до сентября продолжаю жить в грязной юрте и работаю до утомления ежедневного. Вас и всех Ваших домочадцев поминаю мысленно ежедневно. С переходом в деревню буду просить Вашей хозяйственной опытности: нет ли возможности достать пачку сушеных овощей, чтобы класть в суп. У нас теперь, кроме пшеничной муки, ничего купить нельзя. Надо ухитряться готовить суп из муки. Привет о[тцу] Т[ихону] и благословение Божие призываю на всю Вашу семью. У Вас теперь проходят Успенские торжества. Жду Вашего письма.
20 августа 1949 г,
Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна]!
Жду продолжения Вашего"многословия"… Как приятно узнать о лаврской жизни и о знакомых… О Т[ихоне] Т[ихоновиче] пишите возможное мне. Заочно ему кланяюсь. За чисто родное отношение благодарю Вас. Это — жезл в моей жизни, когда спотыкаешься. К[атю] и С[ережу] прошу утешать свою маму послушанием и добрым поведением. Христос со всеми вами!
1 сентября 1949 г.
Дорогая Т[атьяна] Б[орисовна]!
Пишу это письмо Вам полулежа на полу землянки, в которой живу. Я на новом послушании в колхозе — исполняю на огороде колхозном обязанности ночного сторожа [108] . Ночью в течение 12–ти часов, с 8 веч[ера] до 8 утра, переношу стужу зимы, а днем едва нахожу для тревожного отдыха часа три. Зато не слышу непрерывного окрика бригадира:"Давай, Милев!"
Сейчас получил Вашу открытку и повещение на посылку. Лучи Вашего сердоболия падают на меня согревающим теплом. Спаси Вас Христос! Пусть к Вашей семье возвратится"утрясенною мерою"эта Ваша деятельная работа милости и сердоболия Вашего.
108
В начале 90–х годов Кречетовы встретились в Саратове, на могиле владыки Вениамина, с бывшими жителями казахского колхоза, в то время — еще детьми. Они рассказали, как, страдая от постоянного недоедания, несколько ребят (в том числе рассказчики) решили ночью поживиться арбузами с охраняемого батюшкой поля. Но какой бы большой арбуз они ни облюбовали, когда подползали к нему, то обнаруживали, что он таинственным образом оказывался слишком мал и неказист. Проведя некоторое время в бесплодных усилиях, ребята заподозрили неладное и, уже не таясь, подошли к батюшке–сторожу, взмолившись:"Дедушка, скажи, что ты с ними делаешь?"На это отец Вениамин сказал, что красть нехорошо, грех, а надо попросить. Выбрал им большой арбуз и отпустил с благословением. Ни у кого из ребят не возникло сомнения в том, что"дедушка"способен творить чудеса.
Т[ихона] Тихоновича] запоздало поздравляю с прошедшим днем Ангела [109] . Господь да подкрепит его на служение Богу при новом настоятеле. Как ведут себя детки? Внимательно ли учатся? Буду ждать от Т[атьяны] Б[орисовны] такой заметки в письме, что К[атя] и С[ережа] утешают ее послушанием и поведением. Нет лучшего украшения для детей, когда у них все чисто и свято, то есть и обращение их с родителями, и речь корректная, и услужливость безропотная, и поведение в школе безукоризненное. У К[ати] и С[ережи] эти стороны жизни, вероятно, неплохи, но желательно, чтобы они становились лучше и лучше.
109
День рождения, день Ангела и день иерейской хиротонии отца Тихона Пелиха приходятся на 13/26 августа, память святителя Тихона Задонского.