Дневник измены
Шрифт:
Да, я решил продать, но… Но видимо, подсознательно я все-таки надеялся, что мои книжки не стоят столько, что мне можно будет не продавать их, можно будет оставить их себе… А когда я услышал – 50 тысяч за одну только «Азбуку», я понял – мне придется продать, теперь у меня просто нет другого выхода – ведь речь идет о таких деньгах. Мир моей мечты, мой мир оказался побежден деньгами – и виновата в этом Полина!..
В этот момент я до дрожи, до отвращения ненавидел Полину. Я ведь приношу ей в жертву свои чувства, мечты, даже свои принципы – себя, не так ли? А тот, кто жертвует, всегда
– Один мой знакомый просил узнать, – спохватился я и добавил, заметая следы: – Он в Америке живет…
Эксперт зевнул.
– Я смотрю, вы человек осторожный… Есть в Питере такой Сергей Юрьевич, самый лучший специалист по началу века, у него галерея на Мойке. Сходите к нему, проверьте цену. А потом приносите мне, я вам дам на десять процентов больше, – вяло сказал он и внезапно блеснул глазами. – А хотите, я вам сейчас дам пятьдесят тысяч? Книга с собой?
…А он не так прост, этот эксперт, не такой уж он вялый… Мне нужно быть очень осторожным… На вопрос, сколько это стоит, получить ответ не сложно, но не хотелось бы при этом получить по голове. Россия – криминальная страна, Питер – криминальная столица, торговля антиквариатом – криминальный бизнес…
Я вышел на деревянных ногах, беспокойно оглядываясь, словно кто-то за мной следил… Все то же – двор, арки, разрисованные стены, Даша переминается с ноги на ногу… все – другое…
– Макс, ты какой-то взъерошенный… С тобой все в порядке?
– Даша, ты мне очень близкий человек, ты очень мой человек, Даша, – сказал я, – поэтому я тебе сейчас кое-что скажу. Это очень важно и касается всей моей жизни.
Даша подняла на меня любопытные глаза:
– Что, что скажешь?..
– Да так, ничего. Это я пошутил.
– Да? – разочаровалась Даша. – Ну ладно. А я смотри, что тебе купила, – сюрприз!.. Пока ты был в магазине, зашла в тот, первый антикварный, и купила… Я случайно открыла, а там – вот. Ну, смотри же, смотри!
Альманах «Шиповник», 1914, кн. 22. На третьей странице лекция Чуковского о футуристах… Я знаю, что Чуковский читал эту лекцию на Женских медицинских курсах, на Петербургской стороне, там еще был странный спор, кто лучше – Маяковский или Некрасов. Я все знаю про то время, все, что можно было найти, прочитать.
Я отвернулся от Даши, потому что у меня вдруг выступили слезы. От жалости к себе, от этой жуткой цифры пятьдесят тысяч долларов. Оказалось, мои книжки – это не только культурный шок, а еще и материальный шок!.. Пятьдесят тысяч долларов! И я мог получить их прямо сейчас, в этом дворе!..
Я пролистал альманах. Вот стихи Хлебникова: «Я белый ворон, я одинок…»
Это я белый ворон, это я одинок…
– Даша. Я тебя люблю, – сказал я, и это вышло как-то слишком торжественно, и я тут же снизил пафос – поцеловал Дашу в нос и добавил: – Я страшно тебя люблю, мой дорогой летучий мышонок, крысенок мой единственный, тараканчик мой ненаглядный…
Отчего четко осознанная злая неприязнь к Полине, отчего «не люблю Полину» обязательно означало «люблю Дашу»?.. Конечно, тут сказалось мое невероятное
Это не моя обычная, слегка украшающая жизнь влюбленность, а что-то простое, уютное, теплое. Я ее люблю, как любят близкого человека, родственника, подружку. За что? За то, что она меня понимает. Даша милая, нежная, неглупая, смешная, своя, она не соперничает со мной, как Полина. Она дружит со всеми, а Полина даже с Юлькой не дружит. Мне нравится, как Даша обращается со своим мужем, – немного иронически, но уважительно. Все это – хорошо, и Даша – хорошая. Даша мне нравится, и это не детское слово для обозначения невнятного чувства, а абсолютно взрослое отношение, гораздо более важное, чем физическое восхищение и непреходящее изумление чужим, которое я всегда чувствую с Полиной…
И – удивительное дело – рядом с ней у меня все получается! Мне больше всего нравится в Даше, что рядом с ней у меня все получается! Это не может быть случайным, это какое-то предопределение свыше, что она оказалась рядом со мной во всей этой истории… Ну, а что касается собственно любовных отношений – мне приятно спать с ней.
Кроме того, мне приятно спать с Дашей как с женой Андрея. Любой романист XX века приписал бы мне скрытую гомосексуальность – якобы на самом деле я люблю Андрея, но, будучи скрытым гомосексуалистом, пытаюсь вместо него полюбить Дашу.
На самом деле я больше всего на свете люблю женщин, а с Андреем все гораздо проще – спать с его женой означает, что я беру над ним верх. Нет, не над ним лично, ни в коем случае. Он, спокойный, флегматичный, с несложным внутренним миром человек, не вызывает во мне ничего, кроме спокойной уверенности в моем превосходстве. Я просто беру реванш за пошлые Полинины упреки в моей мужской несостоятельности, за ее презрение, ее омерзительные слова – «он настоящий мужчина, а ты…». Полина ошибается, деньги – это еще не все. Денег больше у него, а у меня больше женщин.
Да, все эти мысли не очень красиво выглядят со стороны… Но если бы не Полина, если бы она не смотрела на меня с мыслью, что кто-то лучше меня (а ведь в Америке для нее не было человека лучше меня!), я бы не испытывал такое постыдное первобытное чувство – зависть к более удачливому самцу.
Впрочем, я уверен, что у других людей гораздо больше дурных мыслей, много больше гадких душевных движений, чем у меня. Но люди в большинстве своем примитивны, а я человек сложный, я себя осознаю, а они нет.
…Пятьдесят тысяч долларов за одну только «Азбуку»… Господи, неужели такие деньги? Кстати, а какие это деньги?.. Шестьдесят шесть книг умножить на пятьдесят тысяч – три с половиной миллиона долларов?.. Нет, не может быть…
Ну, допустим, остальные книги не такие редкие. Тогда шестьдесят шесть книг умножить на… сколько может стоить одна книга? Если по тысяче долларов, получается шестьдесят шесть тысяч. Я ошеломленно помотал головой. Мистика! Шестьдесят шесть тысяч – моя годовая зарплата. Годовая зарплата, ровно столько стоит год моих мучений, год моей жизни from 5 till 9. Минус налоги, конечно.