Дневник комиссара
Шрифт:
Последняя пуля!
Последнюю пулю Дмитрий Староверов сохранил для себя.
Вскоре в Батаеве появились медведевцы. Они нашли раздетого изуродованного фашистами Староверова. Похоронили в лесу под высокими соснами. Положили на могилу зеленые венки из ели. Из трофейного, захваченного у штаба 576-го саперного батальона противника знамени нарезали красные ленты. Перевязали ими венки. Салютовал погибшему бойцу и другу весь партизанский отряд.
На березе у могилы Староверова написали:
«Здесь похоронен начальник штаба партизанского отряда Дмитрий Дмитриевич Староверов, геройски погибший
Командир объявил, что винтовка Староверова будет передана лучшему бойцу и получить ее — большая честь не только для партизана, но и для всего отделения или группы.
«…Ах, Митя, Митя! Дорогой товарищ наш боевой! Как же так с тобой получилось! Сколько было у тебя надежд и планов, да помешала их выполнить проклятая война. Мы никогда тебя не забудем, мы отомстим врагам за тебя. Прощай, дорогой наш герой!»
Глава пятая
Вечернее сообщение Советского Информбюро от 12 октября.
«В течение 12 октября наши войска вели бои с противником на всем фронте, особенно ожесточенные на Вяземском и Брянском направлениях. После упорных многодневных боев наши войска оставили г. Брянск».
Дмитрий Николаевич прочел принесенное Шмариновым сообщение Совинформбюро.
— Фашисты закрепились в Орле. Танковая армия Гудериана рвется к Туле и Москве, — негромко сказал он. — Но я уверен, что Тулу — этот наш арсенал — рабочие и Красная Армия не отдадут. Вот сейчас оставлен мой родной Брянск. Воины Красной Армии проявили упорство и стойкость в боях под Вязьмой. Они дали возможность нашему командованию выиграть драгоценное время для организации обороны столицы. Оккупанты будут стараться перегруппироваться и начать новое наступление на Тулу и Москву.
Наша задача сейчас не дать гитлеровцам возможности собраться с силами, надо бить их везде, особенно ближе к фронту, и тем вносить свой вклад в оборону Москвы.
…Брянск оставлен нашими войсками. Гитлеровцы уходят из района, стягивают силы к фронту. Работы нам пока мало — взорвать железную дорогу и сидеть дней десять-пятнадцать, ждать, пока фашисты ее починят, — скучно. Советовались с командиром и начальником штаба (теперь начальником штаба — Сипович) — необходимо нам переходить ближе к фронту, в Брянские леса. Там, на фронтовых дорогах, больше движение. Разведка донесла, что появляются гитлеровские дезертиры — в фашистской армии началось разложение.
В лесу, недалеко от лагеря, стали появляться какие-то странные люди. Сегодня был такой случай: Медведев, Сипович, Королев, еще два партизана и я пошли осматривать местность около лагеря. Обошли кругом почти шесть километров, чтобы как следует изучать дороги, подходы, пути. Недалеко отсюда шли бои и осталось много исковерканной техники, валялись патроны, бумаги и документы. Единственное, что мы нашли полезного, было мыло и то все размокшее. Забрали с собой — все равно пригодится. Вдруг Королев подал сигнал: «Внимание!» Мы замерли. Среди деревьев появился человек. Это был старик лет шестидесяти пяти, одетый по-крестьянски в коричневую суконную поддевку, но его выхоленное лицо и тщательно причесанные седые волосы говорили о том, что это городской житель. Он шел и оглядывался по сторонам. Остановится, прислушается
— А ну, узнайте, в чем дело! — приказал Медведев.
Старик прошел мимо нас, никого не заметив. Партизаны обогнали его и вышли ему навстречу. Окликнули. Старик оглянулся и снова как ни в чем не бывало пошел дальше.
— Ты что, глухой, что ли? Никакого ответа.
— Куда идешь? — не выдержав, закричал Королев.
— Ищу корову, вот и зашел далеко, — спокойно ответил старик.
— Где живешь?
— Километров восемь отсюда.
— Что же, кроме тебя, искать корову больше некому?..
Старик промолчал.
Мы пошли дальше, оставив странного старика в покое. На этом история со стариком не кончилась. Его еще несколько раз видели в лесу наши часовые. Он медленно шел среди деревьев, как и раньше осматриваясь по сторонам. Когда его останавливали, он охотно объяснял, что ищет корову, это он говорил одним, другим не менее охотно рассказывал, что ищет подходящее дерево — хочет дров заготовить на зиму. Не скрывал он и своего местожительства — живет в деревне Батаево, что семь километров от нашего лагеря. Однажды старик разговаривал с бойцом хозвзвода ветврачом Сучковым.
Саша Творогов вызвал к себе Сучкова.
— Что это за старик тут ходит? Откуда вы его знаете? — поинтересовался он.
— Говорит, что из Батаева, корову ищет. Рассказывал, что у нее почти все молоко пропало. Спрашивал меня, что делать надо. Ну, я ему тут кое-что посоветовал.
— Откуда он знает, что вы ветврач. Вы что, раньше были с ним знакомы?
— В первый раз вижу. Наверное, кто-нибудь из ребят ему обо мне сказал…
На этом разговор закончился, а через несколько дней случилось ЧП. Наши разведчики во главе с Твороговым возвращались с боевого задания. Уже начало светать. До лагеря осталось совсем немного — километра два, как вдруг раздалась стрельба. Разведчики бросились на выстрелы. На поляне ничком лежал человек. По рыжеватым волосам Творогов сразу узнал в нем ветврача.
— Бежать хотел, — взволнованно объяснил Творогову один из бойцов. — Мы с ним в одном шалаше спали. Только рассвело, смотрю, он приподнялся и начал на всех посматривать. Как кто пошевелится, он опять ложится. Потом встал и тихонько вышел. Я за, ним. Он огляделся по сторонам, а потом быстро-быстро в лес. Я растолкал ребят и за ним. Его окликнули, а он бежать. Вот так и получилось…
Боец перевернул ветврача на спину.
— Живой, — удивился он.
Саша Творогов обыскал ветврача и нашел у него документы на другую фамилию. Сначала он не называл своего настоящего имени, ничего не хотел говорить — только всячески ругал Советскую власть. Но потом стал хныкать и просить оставить его в живых. Сообщил, что его подослали гестаповцы, чтобы точно установить численность и месторасположение нашего отряда.
— Я не виноват, я ничего никому не рассказал, — ныл «ветврач», в его наглых серых глазах стояли слезы. — Меня силой заставили, иначе гестаповцы забили бы насмерть. Он обещал, что, как только я сообщу, где отряд, меня отпустят.
— Кто это «он»? — спросил Медведев.
— Тот, кто меня сюда послал. Их главный начальник, — охотно сообщил предатель.
— Как его фамилия, приметы?
— Фамилии не знаю. Но он высокий, худой. Сам русский, но по-немецки говорит как немцы. Иногда повязку с красным крестом на рукаве носит.