Дневник лесного янгире
Шрифт:
– Улыбку Челси себе хочешь, урод?
Но тут кто-то из компании хватает скина за кофту и говорит, что нужно сваливать. Все быстро расходятся, а я, придерживая рукой, окровавленный разбитый орган обоняния, медленно поднимаюсь и иду в туалет. Я понимал, что еще легко отделался.
Когда я пытаюсь смыть кровь в раковину, приходит завуч и кореянка. Я смотрю на нос, теперь эту горбинку на нём, я буду видеть каждый чёртов день по утрам в зеркале.
– Кто это сделал?
– спрашивает Мария Григорьевна, поправляя очки в золотистой оправе.
– Мы должны знать, кто так сильно тебя ударил? Может тебя тошнит или голова кружится?
Я молчал. Но вмешалась
– Я знаю… Это был мальчик из старшего класса. Его перевели к нам из другой школы. Кажется, он там с кем-то подрался, вы рассказывали… Или ножом порезал кому-то лицо…
Теперь до меня вдруг дошло, что имел ввиду под улыбкой Челси, нацистский ублюдок.
– Мухин?
– переспросила завуч, её выбритые и подрисованные брови изгибаются дугой.
– Алекс, так тебе Мухин нос сломал? Что ты молчишь, может у тебя сотрясение?
– Наверное нет… Я не знаю, кто это был.
– Он лжёт, он знает!.
– Ничего ты не знаешь!
– я закрыл кран и бросился прочь из туалета.
Мой грим наполовину смылся.
– Муров, немедленно вернись, тебя должна осмотреть медсестра!
– Чтоб ему сдохнуть этому насекомому!
– пробормотал я зло.
Мне захотелось уединения. Категорически никого не хотелось видеть, или говорить о том, почему у меня такое лицо. Одним таким местом, где я мог укрыться от всех, было кладбище. Там меня никто не будет жалеть или задавать вопросы. Забудется неприятное. Люди субъективны и им нельзя верить, а кладбище не будет врать. Там все мертвы и очень спокойно. Изредка лишь слышно карканье ворон, которые то и дело кружат над крестами.
Кладбище
Изгои любят кладбище. А еще, когда на улице – серо и мрачно. Так и было в тот день. Не удивительно, начинался октябрь. Месяц, когда мой бессмертный дух вновь переродился и обрел свежую плоть и кровь. Жизнь – это фетиш, который никогда не кончается. Тогда я ещё был слишком глуп, чтобы понимать такие сложные метафизические вещи. Да и ни к чему.
«Живых» людей, которые приходили навещать своих мёртвых родственников или тех, кого просто знали, не было совсем. Я сидел у чьей-то заброшенной могилы и облокотившись о железную оградку, смотрел на врученную мне за игру в школьном спектакле, благодарственную грамоту. В ушах у меня – вакуумные наушники, а на телефоне играет psychedelic. Я достаю из кармана зажигалку и поджигаю грамоту. Обугленный лист, съедаемый пламенем, ветер вырвал у меня из рук и поднял вверх в серое небо. Я сплюнул на землю. На могильной плите, у которой я сидел, выгравированы чьи-то инициалы и цифры.
Дата рождения: 1958 год, 3 июня.
Дата смерти: 1995 год, 1 октября.
У этой могилы мне нравилось сидеть больше всего. Однажды, когда я шёл домой после уроков, за мной по дороге увязался дворовый пес. Серого цвета с белым хвостиком. У него были очень грустные и голодные глаза, будто бы это человек в собачьем обличии. Глаза потерявшегося ребёнка, которого никто не искал… Мне стало его жаль и тогда я купил ему в местной палатке хот-дог. Пёс с жадностью съел всё до последней крошки и потом шёл за мной до самого дома. Ночевал он где-то рядом. Мне было очень грустно, но я не мог его взять к себе. Семья была против. Перед очередными походами в школу, я стал просить маму делать мне бутерброды с колбасой и потом кормил ими своего бездомного друга. Как-то я решил
Но возвращаемся в тот день, когда мне впервые сломали нос.
На входе у кладбища появляется первый «живой», которого я увидел за этот день. Парню, на вид было двадцать с лишним. У него были короткие мелированные светлые волосы. Он был одет в найковский костюм и белые кроссы.
Незнакомец постоянно осматривался по сторонам, будто кого-то искал, либо же наоборот не хотел, чтобы кто-то попал в поле его зрения. Увидев меня, он сначала притормозил, но накинув на голову капюшон, прошел вперед. Мне показалось это странным. Я захотел выяснить, к кому он наведался. Встав и накинув на плечо рюкзак, я отправился за незнакомцем.
Прохожу около свежее засыпанной могилы, там совсем недавно был похоронен ребёнок, чуть младше меня. Однажды я видел тут, как у венка на коленях стоял мужчина. Он постоянно что-то шептал, пил из горла водку и плакал.
Объект моего преследования уже миновал братскую могилу героям великой отечественной войны. Всю запущенную и потрескавшуюся настолько, что местами на плите уже начинала расти трава. Я вдруг почему-то вспомнил своего прадеда, который пропал без вести в 43-году. Мне всегда было интересно, как он был убит? Убил ли он сам кого-нибудь перед смертью и что чувствовал в тот момент?
Выхожу к могилам, к месту, где в нашем городе хоронили братков из 90-ых. Незнакомец там. Стоит напротив огромной надгробной плиты. Здесь вообще, на этом участке, все памятники большие и могучие. Зачастую изображение мёртвого на могильной плите, выгравировано в полный рост. Иногда с мотоциклом или автомобилем. Денег бандиты в похороны никогда не жидятся вложить.
Парень в найковском костюме долго смотрит на надгробие, где недавно был кто-то захоронен, приспускает штаны и достав свой детородный орган, начинает уринировать прямо на памятник. «Золотой дождь» льётся на дорогую добротную плитку, прямо на инициалы покойного.
Такое зрелище меня порядком удивило. Решив, что мне нужно уходить и не попадаться на глаза этому психу, я вернулся обратно.
Главный вопрос: зачем? Я начал в голове перебирать варианты. Кто этому парню мог так насолить, что он теперь мочиться на его могилу?
а) он его кинул на кэш
б) трахнул его девушку
в) триггерил в школе, а может однажды просто сильно избил
Незнакомец, сделав своё мокрое дело, с довольной лыбой, прошел мимо меня, но сделав лишь пару шагов, остановился. Сняв капюшон и повернувшись ко мне, он спросил:
– Дружище. Прикурить не будет?
– достаёт из пачки Winston lights, сигарету.
– Да… -говорю я и привстав, достаю зажигалку, которую нашел утром в школьном туалете.
– Ты чё здесь, ворон пугаешь?
– улыбнулся парень, прикуривая.
– Нет…
– А что с носом? За шавермой без очереди влез?
– Не. Это вместо грима.
– говорю я.
– Угостить тебя?
– предлагает сигарету, незнакомец.
– Нет, спасибо.
– Ну пока!
Парень уже было собрался уходить, как я добавил: