Дневник лесного янгире
Шрифт:
Лес полон тайн. У него свои секреты и законы. Здесь Бога нет и он не явится спасти всех проклятых.
Дико в школе
Сколько себя помню, меня всегда мучила бессонница. Иногда я засыпал лишь за час перед подъёмом в школу, иногда не спал вообще ни минуты. Это очень сказывалось на мироощущении. Мысли путались, а мозг не хотел ничего умного генерировать. Я ходил наяву, будто во сне.
Не выспавшийся.
Бледный и без грима Пьеро.
В тот день на уроке литературы учительница вызвала меня к доске. Я всегда отвечал у доски уверенно и не чувствовал никакого дискомфорта. Но не в этот раз.
– Муров Александр…
Я молча кивнул.
– Прошу.
– кивнула она на место у доски. —Надеюсь, прочитаешь не хуже Безрукова.
– Безруков – петушара! —крикнул кто-то из класса.
– Тише там… Сережа – наше всё!
Ольга Владимировна была не самой плохой училкой. Да, были у неё срывы без повода на нас… Но они были крайне редки, в отличие от других учителей, вечно жалующихся на маленькую зарплату и на то, какие мы уроды и бестолковые. Ольга была ещё молодой в этой профессии. 30 лет. Светлые волосы с обесцвеченными прядями, брови домиком, деловой костюм. Помимо школьной деятельности, она занималась распространением продукции Oriflame в интернете. Дома – маленький ребёнок, муж и корги по имени Тимати. Когда с ними дома было не гладко, нам здорово доставалось.
Я нехотя поднялся с места и пройдя, положив дневник у классного журнала учительнице на стол, начал читать у школьной доски выученное домашнее задание. На доске белым мелом написана сегодняшняя дата.
8 ноября.
Уставившись в окно на медленно падающие с неба, хлопья первого снега, начал я стихотворение вполне бодро:
– Я покинул родимый дом,Голубую оставил Русь.В три звезды березняк над прудомТеплит матери старой грусть.Ольга Владимировна надела очки и уткнулась в классный журнал. Что-то начала записывать туда. Я продолжал:
Золотою лягушкой лунаРаспласталась на тихой воде.Словно яблонный цвет, сединаУ отца пролилась в бороде.Я не скоро, не скоро вернусь.Долго петь и звенеть пурге.Стережет голубую РусьСтарый клен на одной ноге,И я знаю, есть радость в немТем, кто листьев целует дождь,Тем, кто листьев целует дождь…Тем… Кто листьев целует дождь.Меня вдруг будто кто-то подменил. Я собирался говорить одно, но из моих уст шло совсем другое. На репите. Учительница, отложив ручку, вопросительно посмотрела на меня.
– Тем, кто листьев целует дождь… -шёпотом произнёс я и чуть прикрыл рот ладонью руки.
– А дальше?
– спросила она.
– Я думала, ты знаешь последние строки…
Строки я прекрасно знал, но не мог их произнести. Меня будто что-то парализовало.
– Что с тобой сегодня? Сначала шёл на 5 баллов, а в конце запутался с текстом… Не похоже на тебя. 4 тебе ставлю.
– продолжала Ольга Владимировна.
– Сотри с доски и присаживайся на место.
Меня немного отпустило. Я убрал руку от рта, повернулся к доске и хотел было взять тряпку, чтобы выполнить поручение учителя. Но, в этот момент меня снова одолела какая-то неведомая сила. Моя рука дрогнула. Мысль – взять в руку школьную тряпку и провести ею по доске, у меня в голове была, но реализовать это простое действие я физически не мог. Рука чуть дрогнула, а я, как парализованный, остался стоять и пялиться на грязную доску.
Поставив в дневнике красной ручкой 4 бала, женщина с ароматом духов от Oriflame, посмотрев на меня, произнесла:
– У тебя паранойя, Алекс?
Волосы у неё были сухими и ломкими. На лице – фальшивая строгость. Она пощёлкала пальцами, будто попыталась разбудить меня:
– Вытри с доски и присаживайся место. В чём дело? Ты задерживаешь урок.
– Я… Я не могу… -произнес тихо я, бессмысленно глядя перед собой.
– Что ты не можешь? С доски вытереть ты не можешь? Ты себя слышишь вообще?
Все в классе засмеялись. Громче всех Артем с прической Lil Pump’a. Учительница обвела класс взглядом и стукнула по столу, но на ребят это не произвело никакого эффекта.
– Пхах! Дебил!
– произнес он громко.
– Тебе не хорошо? Или просто дело не царское? М? Почему это ты не можешь?
– спросила учительница уже с высокомерным раздражением.
– Не могу… -повторил я обречённо.
На этом на меня посыпались вопросы один за другим.
– Тебе плохо? Ты сегодня завтракал? Почему ты сегодня такой неадекватный?
У Ольги Владимировны определённо утром дома случилось что-то весьма плохое. Возможно не ночевал муж или Тимати обкакался. Она вытаращила на меня свои зелёные глаза и произнесла:
– За тобой родители смотрят?
Ученики в классе продолжали громко смеяться и Ольга уже не останавливала их. Я бросился прочь из класса, с силой открыв классную дверь. Пулей вылетел в пустой коридор и увидев приоткрытое окно, резвым шагом подошел к нему. Мне всё еще было плохо. Сердце колотилось как у Николая Баскова при виде денег. Я прижался лицом к стеклу и закрыв глаза, глубоко вдохнул воздух с улицы. Я начинал себя успокаивать, без конца повторяя, что всё хорошо, что такое бывает со всеми нормальными людьми. Конечно, я себя обманывал, но спустя всего пару минут, которые я провел в тишине, проговаривая про себя аффирмации о хорошем, вдыхая свежий воздух, мне становилось лучше и спокойнее. Приоткрыв глаза, я увидел со второго этажа, во дворе школы, знакомую маленькую кореяночку. Девочка с розовым рюкзаком и нашивкой Hello Kitty на нем, ждала свою подругу. Пушистый белый снег падал на её чёрные волосы. Увидев меня в окне, она улыбнулась и помахала мне своей пухлой ручкой. Я слегка улыбнулся и качнул головой. Интересно как её зовут?
Свинобуль
Выпал первый снег. Я прогуливал физкультуру на кладбище. Там вновь был тот самый тип, который любил уринировать на могилы. Я сидел, прислонившись к чьей-то ржавой оградке и курил Winston. Когда парень проходил мимо, он остановился около меня и сказал, увидев в руке сигарету:
– Я смотрю друже, ты втянулся?
Не услышав ответа, решил идти дальше, но я произнес:
– Тебе не кажется, что это мерзко?
Он остановился и обернулся. Улыбка стерлась с его лица.