Дневник мамы первоклассника

Трауб Маша

— А какая у тебя машина? — спросил Вася.

— Не знаю, — пожала плечиками Настя, — я в них не разбираюсь.

Эта девочка мне уже откровенно нравилась. Это ж надо уметь так разговаривать с мужчинами. И актриса! Я, конечно, актриса еще та, но эта малолетняя Брижит Бардо меня бы сделала. Так я и поверила, что она не знает марку машины! Все она знает!

— Так у тебя же «форд»! — воскликнул Вася со знанием дела.

— «Форд»? А ты еще какие машины знаешь? — хлопая ресницами, спросила Настя.

Нет, все, я уже просто млела

от этой девчушки. Вася распрямил плечики и начал перечислять марки машин. Господи, какие мужчины наивные! Или они уже рождаются идиотами? Надо с Васей поговорить про женщин. Или еще рано? А может, не надо? Вот мой муж до сих пор пребывает в счастливом неведении относительно женского коварства и тоже верит, когда я вот так хлопаю ресницами. Нет, не буду я сына просвещать.

— Пока, — сказала Настя и впрыгнула в машину.

Вася стоял и махал ей ручкой в окошко. Настя делала вид, что не видит. Вася прилип к стеклу и кричал: «Настя, завтра увидимся!»

7 сентября Отучились неделю

Приехала бабушка. Накупила внуку подарков, нажарила пышек.

— Маша, у Васи вши, — сказала мне мама вечером.

— Мама, какие вши? — Я приехала уставшая и голодная.

— Обычные. Он голову чешет. Ты что, не замечала?

— Мам, ночью комары были, мы даже включали в розетку эту антикомариную штуку. Укусил, наверное.

— Вши, — стояла на своем мама.

— Сама подумай, откуда? Двадцать первый век на дворе, школа приличная, дети все нормальные, дома — чисто.

— Ты все-таки посмотри.

— Ага, еще у него клопы, блохи и глисты.

Мама уехала.

Я все-таки решила посмотреть. Мама у меня слишком часто оказывается права. Точнее, всегда, и от этого я злюсь ужасно.

— Вася, иди сюда, — позвала я сына. Ну, действительно. Комариный укус. Помазала.

Суббота. Вася действительно расчесывал всю голову, а не только место укуса.

Вши. У всех были вши. У меня были. Но я тогда жила в деревне, и вши были не только у меня, а у всего класса. Регулярно. Мальчиков сразу брили налысо. Девочек, впрочем, тоже. Я тоже хотела быть лысой, но моя бабушка просто коротко меня подстригла. Даже фотография сохранилась — весь класс с одинаковым ежиком на голове, а у меня — жидкие волосенки до плеч. Как я тогда плакала!

Вшей тоже выводили все вместе. Я, например, с подружкой-соседкой Фатимой. Ее тоже почему-то налысо не брили. Так что страдали мы вместе.

Фатима приходила к нам с керосином. За керосин отвечала мама Фатимы. Наливала в консервную банку с недорезанной крышкой. Фатима несла банку за крышку, а мама ей вслед кричала: «Не расплескивай, на жука колорадского не хватит…» Моя бабушка была счастливой обладательницей частого гребня, огромного белого вафельного полотенца и — почти немыслимого сокровища — целлофана.

Бабушка мазала нам с Фатимой головы

керосином, заматывала вокруг целлофан, велела не трогать руками и отправляла в огород — собирать с картошки колорадского жука и топить его в оставшемся керосине. Мы хихикали и поскребывались.

Потом нам смывали керосин водой с уксусом. Надо было наклонить голову над огромным старым эмалированным тазом.

— Глаза не открывать! — кричала бабушка.

Очень хотелось посмотреть. Именно в этот момент.

А потом мы сидели на стульях. На столе лежали вафельное полотенце и гребень. На полотенце надо было вычесываться. Мы с Фатимой хихикали, болтали… Приходила бабушка и бралась за наши космы. Было больно и все равно смешно.

Однажды после очередной мойки керосином мы с Фатимой побежали гулять в поле. Там паслась Фатимина корова — Зайка. Фатима от переизбытка чувств решила залезть на Зайку. Залезла. Ее ситцевый белый сарафанчик был весь облеплен черными точками.

— Попадет? — спросила Фатима, глядя на меня.

— Попадет.

Попало обеим, хоть я и не хватала Зайку.

— На вас керосину не напасешься, — ругалась мама Фатимы, помешивая в ведре кипяток с хлоркой для наших вещей.

Потом бабушка привезла из города такое специальное мыло — вонючее до ужаса. И нас мылили этим мылом.

Это было давно. В деревне. В прошлом веке.

Я как-то была не готова к тому, что вши заведутся у моего сына. То есть я готова была подумать на нервный тик, усиленную работу мозга — да что угодно…

Позвонила нашему домашнему врачу Ларисе.

— У нас вши, — вместо «здрасьте» сказала я.

— Пусть это будет самой большой вашей проблемой, — философски заметила Лариса.

— А что делать?

— Купить шампунь. И помыть голову.

— Надо прокипятить все, — сказал муж, — что-то я тоже стал чесаться.

— И я. Во всех местах.

— Может, нам тоже нужно этим шампунем? Откуда вши? Не понимаю.

— У кого-то в классе, — сказала я.

— Надо сказать учительнице!

Я представила эту картину. Стоим мы на школьном дворе, и учительница поставленным громовым голосом сообщает: «Товарищи родители, у одного мальчика педикулез. Обратите внимание». И все шушукаются: «У кого, у кого?» И ведь не докажешь, что это не у нас первых началось, а у кого-то другого.

— Нет, не будем говорить, — категорично заявила я.

— Интересно, а у кого в классе вши? — спросил муж.

Вот. Это-то меня и пугает. У нас одна мама какой-то чужой родительнице сказала, что с нас собрали деньги. И сумму озвучила. Чужая родительница сказала другой родительнице, а та сообщила своей учительнице. Учительница доложила завучу. Был скандал. Фамилию мамы никто не называл, но все откуда-то знали. Мама извинялась, оправдывалась, но ей никто не верил. Активистки родительского комитета с ней до сих пор не дружат. Мама, собственно, ничего плохого не имела в виду… так, разговор поддержала.