Дневник Мишки Клюшкина
Шрифт:
Лёшка подумал и важно сказал:
— Спектакль — это не урок, дурья твоя голова. Тут дело серьёзное. Хочешь не хочешь, а роль учить придётся. Потому что если без конца спотыкаться, то зрителям будет неинтересно.
Согласившись с доводами друга, кроме дурьей головы, я предложил записаться в кружок, не откладывая, сразу после уроков.
Вела кружок совсем молодая учительница Инга Алексеевна. Она очень обрадовалась, когда мы сообщили ей о своём намерении участвовать в спектаклях.
— Это замечательно, — сказала она. — Вы очень вовремя пришли,
— И нам дадите роли? — обеспокоенно спросил Лёшка.
— Конечно.
— Главные?
— Ну это смотря по способностям, — улыбнулась учительница. — А ролей мне не жалко, всем хватит. Так что приходите сегодня к трём часам. — Придём, не волнуйтесь, — пообещал Лёшка.
— Вот и замечательно, — снова обрадовалась учительница. — А то мальчики записываются в наш кружок неохотно, так что порой девочкам приходится играть все роли. В общем приходите, будем ждать.
Пообедав и наскоро сделав уроки, мы вернулись в школу. К нашему разочарованию, занятия кружка проходили не в актовом зале, а в обычном классе.
— А мы разве не на сцене будем репетировать? — спросил Лёшка. — И где костюмы?
— Ишь какой ты нетерпеливый, — засмеялась учительница. — Сначала нужно выучить свои роли и подготовить как следует весь спектакль от начала до конца. А уж потом состоится генеральная репетиция на сцене и в костюмах.
— Э-э, как долго ждать, — разочарованно протянул Лёшка.
— А кто сказал, что мы будем ждать? Начинаем!
Учительница хлопнула в ладоши, и вокруг неё тотчас, как цыплята вокруг наседки, собрались кружковцы.
— Все ознакомились с творчеством Николая Носова? — спросила учительница.
— Все, — хором откликнулись кружковцы.
— Тогда давайте выберем рассказ, по которому и поставим сценку.
— Мне понравилось про телефон, — сказала худенькая черноглазая девочка.
— А мне про замазку, — крикнул Генка Попов и засмеялся.
— «Фантазёры» — тоже хороший рассказ, — добавила высокая девочка с косой.
— Так что же мы будем играть?
Все задумались.
— Инга Алексеевна, — снова сказала девочка с косой, — дело в том, что в рассказах Носова участвуют обычно два мальчика. А нас вон сколько.
— Ты права, Лена, — одобрительно улыбнулась учительница. — Поэтому мы поступим так. К 23 февраля поставим сценку по рассказу Носова «Фантазёры». Роль мальчика в ней будет играть Гена Попов, двух его друзей — Лёша с Мишей, а на роль Иры назначим Марину Лебедеву. Остальные будут репетировать пьесу по сказке Шарля Перро «Золушка».
Девчонки ужасно обрадовались и даже захлопали в ладоши.
Мы с Лёшкой только усмехнулись: и охота им детсадовские сказки играть?
— Ну а вы, новенькие, читали рассказы Носова? — обратилась к нам Инга Алексеевна.
— Ещё бы не читали, — авторитетно отозвался Лешка. — Мы же не двоечники какие-нибудь.
— Да никто и не говорит, что двоечники. Вам-то какой рассказ больше понравился?
— Лично мне про фантазёров, —
— И мне тоже, — поспешил сказать я, потому что никаких рассказов Носова припомнить не мог.
— Это хорошо, что вы сошлись во мнении, — похвалила Инга Алексеевна. — А сейчас зайдите в библиотеку, возьмите книгу и начинайте учить слова. В пятницу в три часа состоится первая репетиция.
Дома, когда я читал рассказ, то хохотал до колик в животе. Надо же, какие вруны бывают на свете!
В пятницу я зашёл за Лёшкой, и мы пошли на репетицию.
— До чего смешной рассказ! — сказал я ему по дороге. — Такого навыдумывали эти фантазёры, что ой-ё-ёй!
— Ага, здорово, — согласился со мной Лёшка. — Почему только эта книжка мне раньше не попадалась?
— Как не попадалась? — удивился я и даже остановился. — Ты же сказал Инге Алексеевне, что именно этот рассказ тебе понравился больше всех.
— Ну и что, что сказал?! — с досадой воскликнул Лёшка. — А что оставалось делать? Признаться, что мы, бестолочи, этих рассказов в глаза не видели, да? Очень бы нас после этого зауважали.
— Эх, ты, — вздохнул я. — Врун ты или фантазёр, не пойму. Одно знаю точно — враньём уважение не заслужишь.
— Уж помолчал бы, — повысил голос Лёшка. — Если ты такой честный, не повторял бы за мной: «И мне-е тоже-е», — проблеял он тонким голосом.
Возразить мне было нечего, и я промолчал.
На первой репетиции Инга Алексеевна разрешила нам заглядывать в текст, потому что мы нетвёрдо выучили слова. Она давала нам всякие советы: как правильно говорить, ходить, где стоять. После занятия учительница сказала, что довольна нами и уверена, что сценку мы обыграем замечательно.
Обрадованные высокой оценкой нашего таланта, мы не пропускали ни одного занятия кружка. Инга Алексеевна говорила, что у Лёшки определённо есть способности. Но лучше бы она этого не делала, потому что дружок мой загордился и дошёл до того, что стал добавлять в реплики свои собственные слова. Инга Алексеевна предупредила Лёшку, что так делать нельзя. Но он настолько вжился в воображаемую роль любимца публики, что, бывая в приподнятом настроении, начинал нести несусветную околесицу, дополняя диалог персонажей всякой отсебятиной. Видимо, с его точки зрения, Носов недостаточно написал разговоров.
— Ты уж возьми себя в руки, последи за своей речью, — увещевала Лёшку Инга Алексеевна. — Если каждый начнёт говорить сам от себя, что же это получится? Бред собачий, а не сценка.
— Возьму, — пообещал Лёшка. — Честное слово, возьму. Я только на репетиции от текста отклоняюсь.
Настало 23 Февраля. Праздничный концерт проходил в актовом зале. Сначала хор спел песню о том, что нужно храбро защищать Родину, потом выступали чтецы и танцоры и, наконец, очередь дошла до нас. После объявления нашего номера мы с Лёшкой быстро вынесли на сцену декорации: сделанное из картона дерево и обыкновенную лавочку. Уселись на неё и начали со вступления, придуманного Ингой Алексеевной: