Дневник москвича (1917-1920). Том 1
Шрифт:
Сегодня я принес на себе с пристани (час ходьбы до квартиры) 1 п. 10 ф. картошки, стало быть, считая по 13 р. ф., на сумму 650 р., а давно ли такой же мешочек стоил какой-нибудь рубль! Сегодня же я получил увеличенное с 1-го сентября по декрету жалование, по расчету 3.100 р. в месяц, и вот, можно сказать, «особа», получающая жалование министерское, прет на себе мешок картошки. Кажется, во всей моей жизни это — самая большая физическая работа, которую я проделал не ради забавы, а по нужде. На днях жена и дочь принесли на себе такого же продукта 3 п. 15 ф. Вот как живем в 1919 году!
3/16 сентября.Красные войска, оперирующие на Туркестанском фронте, соединились с ташкентской группой, и теперь дорога Оренбург-Ташкент
Ворожба оставлена советскими войсками. В «Известиях» напечатана телеграмма из Ельца от 14 сент., начинающаяся словами: «Елец был в наших руках». Многие города, по слухам, были в руках конницы Мамонтова, да писать-то об этом — не писали. Только вот разве так — через несколько дней: «Елец вновь в наших руках.»
Антанта постановила потребовать от Германии немедленного удаления немецких войск со всей бывшей территории России. Английские войска будто бы с Кавказа убираются.
Вчера и сегодня дождь, град, гроза, вихрь, и притом — скачки температуры: то холодно, то жарко. Плохо дело, когда и погода не радует.
Для кого же теперь театры? (И в частности — Шаляпин). На его концерты билет 14-го ряда стоит 220 р. В Художественном театре свободными остаются билеты не дешевле 150 р.! Да не подумают случайные читатели сего горе-писания, что это я сам попробовал побывать «на Шаляпине» и в Художественном. «Где уж нам дуракам чай пить»! Это я вычитал в театральной хронике «Известий».
4/17 сентября.В Петроградском совете 15-го числа состоялось заседание с участием Рыкова и Ломова. Гастролеры вели такие речи, по которым выходит, что Петербургским заводам надо переселяться на Урал или в другие какие места. Оказывается, во всей Советской России осталось нефтяного топлива 1–2 млн. (даже водопровод и электричество обеспечены топливом только на 5 месяцев).
6/19 сентября.Советские войска оставили Нежин и Суджу.
Идет поход против Сухаревки. Все придумывают, как бы ее пресечь, уничтожить и т. п., но пока что без нее обыватель не обходится, и цены там растут и растут.
Сегодня около 11 ч. вечера у меня в квартире был обыск по ордеру транспортной ЧК. Два комиссара, проводившие обыск, были очень деликатны, не все переворотили вверх дном, заглянули в 5–6 шкафов и столов и, не найдя ничего предосудительного и незаконного, оставили нас с миром, но прикомандированный к ним милиционер с ружьем во время обыска забрался в уборную и произвел там ретирадное безобразие, потребовавшее тщательной чистки. Ну ничего! Будем считать, что это на счастье! Значит, у нас не только ничего не взято, но даже оставлено.
7/20 сентября.Взят красными Житомир, оставлены ст. Коренево и Бирюч. В 15–20 верстах южнее Курска идут бои.
Румынские войска уходят из Венгрии.
Мирные переговоры с Эстляндией прерваны. Эстонская делегация сказала, что надо подождать согласия Финляндии, Латвии и Литвы на такие же переговоры. Предложение перемирия эстонцы тоже отклонили.
Что это за слова пошли, что называется, «ни к селу, ни к городу»: «Давай, давай!» — и это кричит не покупатель, а продавец. Торгует папиросами и то и дело покрикивает «давай, давай». Еще надоедающие слова: «налетай» и «ничего подобного». Академия этих глупых бормотаний — Сухаревка да трамвай.
8/21 сентября.В 45 верстах от Бобруйска противник советских войск переправился через Березину, и ими оставлен Олевск и Конотоп. Идут бои под Курской и Острогожском. Холмский пишет, что деникинская армия расширяет наступление до Бахмача и Острогожска, и что, «идя пока вперед, деникинская армия только несет новые опустошения, новые лишения русскому народу».
†† Две смерти, два лишения в мире русского искусства: в Мустамяках 13-го сент. скончался от разрыва сердца Леонид Андреев, и в Москве — Павел Акинфович Хохлов, несравненный баритон Большого театра, оставивший сцену 20 лет тому назад. Это был кумир дам… и
Оставив сцену, Хохлов был предводителем дворянства в Тамбовской губернии и членом Государственной Думы.
Я много раз слыхал его и не забуду его очаровательного мягкого, бархатного голоса и благородной игры, а особливо в «Евгении Онегине». Я видел однажды в «Онегине» Шаляпина, но великий артист ничего своего не создал и лишь искусно повторил Хохлова.
Вечная память Андрееву и Хохлову! Их не забудут.
Был сегодня опять в Рождественском монастыре. Опять Экзарх-Сладкопевец, опять «опальныя болярин Владимир», опять «Аленушка», опять «Бэла»… Красота!., но спички уже 18 р. коробка…
10/23 сентября.† ВЧК сегодня опубликовала список 66 лиц, расстрелянных «за шпионство для Антанты и Деникину». Между ними известный москвич, старый городской деятель и член Государственной Думы Н. Н. Щепкин, несколько профессоров и бывших офицеров, а также б. князь М. М. Андроников, слывший другом Распутина. В списке три фамилии Астровых, вероятно, родственников б. городского Головы. Сводка сообщает об оставлении Курска, Льгова, Острогожска и Коротояка.
Жизнь становится прежестокая; сегодня целый день питался только черным хлебом, запивая его чаем. Принимая во внимание, что к чаю был сахар, «в прикуску», полагаю, что такое питание не истощит меня до смерти. Но не знаю, надолго ли таковое мое постничество; не пришлось бы бежать на Сухаревку, продавать книги, с которыми расстаться так же тяжело, как с близкими сердцу людьми…
Помоги, Господи, и мне, и всему роду человеческому!
11/24 сентября.Взят Новоград-Волынск и оставлен г. Щигры.
Зиновьев пишет в газетах, что всех коммунистов в России 300.000 человек, и говорит, что последним лозунгом партии должен быть «миллион коммунистов», как Ленин в прошлом году объявил для создания красной армии лозунг «Три миллиона красноармейцев!».
12/25 сентября.Сегодня вечером принимал «опиум», т. е… был за всенощной в храме Пятницы Параскевы (в Охотном ряду). По случаю завтрашнего праздника Обновления Храма Воскресения Христова в Иерусалиме всенощная шла «по пасхальному чину», что для меня было великим духовным утешением, ибо я по болезни не мог быть в этом году ни за одной пасхальной службой. Служба была на редкость благолепной. Храм переполнен, служит Епископ Трифон, очень популярный в Москве, но поистине отрекшийся от мира. Ведет, говорят, совершенно замкнутую жизнь, и даже не в монастыре, а в частной квартире, занимая одну жалкую комнатку. Внешность его как бы подтверждает такую обстановку: не так давно он был совершенно черен волосом (он из восточных «князей»-туркестанов), а теперь седой, с изможденным лицом, но зато, когда облачился в красные торжественные ризы и в митру, — явил из себя картинного епископа. Так шло к пышной церковной обстановке его иконописное лицо, и к тому же все его возгласы и чтение Св. Евангелия были проникновенны и западали в души молящихся. У него несильный, но приятный голос и уменье им пользоваться. Сослужил ему местный, должно быть, священник, молодой еще, но уже «благообразный», с истовым отношением к своей, по службе, задаче. У него также прекрасный голос — тенор. Диаконствовал тоже «мастер своего дела» — иеродиакон, или архидиакон (не знаю, кто именно), которого я видал раньше в Сретенском монастыре, а теперь вижу всегда в этой церкви — значит, он перешел сюда. У него представительная наружность, роскошная кудрявая шевелюра и приятнейший, хотя не поразительный, но порядочной силы — бас. А хор — по нынешним временам — прямо замечательный. Так и должно казаться, потому что им управляет прославленный знаток церковного пения — Н. М. Данилин, бывший регент бывшего несравненного Синодального хора.