Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

Ложье Цезарь

Храбрые канониры и саперы пытаются сделать последнюю попытку спасти орудия, но затем в отчаянии принимаются их разбивать, а порох пускают по ветру. Другие посыпают им дорогу к артиллерийским повозкам, которые находятся позади обоза. Они ждут, не решатся ли самые смелые из казаков приблизиться. И когда они видят, что уже число казаков, собравшихся вокруг добычи, значительно, они кидают на этот порох бивачные огни. Огонь с быстротой молнии пробегает по проложенной дорожке, зарядные ящики взрываются, гранаты лопаются, и уцелевшие казаки в ужасе стараются спастись.

Эти повторяющиеся взрывы, внезапные вспышки огня, густой дым, который после них остается, горе женщин, которые нас сопровождают,

отчаяние больных и раненых, предчувствующих ожидающую их судьбу — вот картина, которая раскрывается на левом берегу Вопи.

По воде плывут бренные остатки многих храбрецов, а также трупы лошадей.

Вице-король видел, что солдаты погибали и после переправы через Вопь, и дал приказ королевской гвардии, а также 1-й и 3-й дивизиям остановиться около нескольких домов, стоящих невдалеке. Эти дома вскоре подожгли, чтобы люди близ огня могли согреться и обсохнуть. На левом берегу оставалась только 2-я дивизия, которая должна была задерживать казаков, чтобы дать время перейти брод всем, кто только мог [25] .

25

Накануне вечером вице-король отправил в Главный штаб две депеши, чтобы известить его о нашем критическом положении. Но прикомандированный к его штабу офицер, лейтенант Терца, которому вручены были депеши, был окружен казаками и после тщетного сопротивления взят ими в плен.

(Примеч. автора)

ГЛАВА XX

От берегов Вопи к Смоленску 

 Духовщина, 10 ноября. Промокшие до костей, без всякой помощи, лишенные какой бы то ни было пищи, наши войска провели ночь вокруг костров, среди снега. Всю ночь не переставая раздавались крики и проклятия тех, которые старались перейти реку и обрывались с крутых берегов или исчезали подо льдом, а также стоны раненых и отсталых. Какая ужасная вещь — эти ночные биваки при таком климате! Несчастные солдаты напрасно ищут покоя: боль, страдания от холода, мокрые одежды, голод, чрезвычайная слабость, ужасные сцены, которые происходят вокруг них — все разгоняет сон, в котором они так нуждаются. А что будет завтра? Ни кавалерии, ни артиллерии, даже обуви почти нет. Отдать оружие! Нет, лучше умереть! Люди сидят на своих мешках, поставив локти на колени и опершись лбом на руки, и выходят из своего оцепенения только для того, чтобы посмотреть на небо, не приближается ли день, чтобы пуститься опять в путь и ходьбой согреть закоченевшие члены.

Наконец-то рассвет! 2-я дивизия, стоявшая лагерем на противоположном берегу, переходит место, заваленное обломками, остатками, которые побросали там накануне и которые станут добычей казаков; но, не обращая на них внимания, дивизия переходит вброд реку и образует арьергард.

Мы продолжаем наш путь. 2-я дивизия сделала достойное дело, сумев в течение 20 часов, среди стольких лишений и ввиду такого количества добычи, сдерживать не только дерзость, но и алчность казаков. 58 заклепанных пушек с их фурами и большая часть багажа — все это без упряжных лошадей осталось на левом берегу.

Как только двинулись, сейчас же стали перестраивать полки; голод, холод, слабость — все против этого. Тем не менее удается организовать отряды гвардии по 70 и 80 человек, в общем 2600 человек очень слабых, но вооруженных и решившихся на все, чтобы только не сдаваться.

Вице-король, чтобы не было беспорядка, собрал нескольких уцелевших кавалеристов и поручил им группировать

отсталых всех родов оружия, следующих за нами. Но эти последние едва увидят какой-нибудь не разрушенный дом, как все кидаются к нему.

Сегодня, к несчастью, они попались впросак. Деревня, куда они направились, была занята русским отрядом генерала Иловайского, который шел немного впереди корпуса Винцингероде. Неожиданно атакованные, эти несчастные пустились бежать и бросились на голову колонны. Велитам кавалерии, шедшим впереди, пришлось проявить всю свою стойкость, чтобы не дать нарушить порядок нашего движения и не навести панику на всю армию. Офицеры ударами сабель, солдаты прикладами принудит их разместиться вдоль батальонов.

Вице-король, как всегда — на своем посту. Он быстро отдает приказ гвардии построиться полками в каре, в эшелоны и в этом порядке двинуться на врага.

Чтобы атаковать, надо было перейти глубокий овраг по мосту, наполовину разрушенному. Для восстановления его не брезгует работать и сам принц. Он остался на этом месте, чтобы регулировать движение своего корпуса и нескольких экипажей, следующих за нами. Тогда мы заметили многочисленную неприятельскую конницу, рассыпанную по равнине. Гвардия атакует ее с большим подъемом, неприятельская кавалерия пускается в бегство, и мы занимаем местность, не потерпев урона.

Там мы узнали, что ни один полк не проходил здесь раньше нас, кроме кавалерии Груши и дивизии Пино. Поэтому деревня почти не тронута. Жители убежали при нашем приближении, оставив немного скудной провизии, которую мы с жадностью захватываем. Но особенно ценным было для нас то, что мы могли изготовить себе кушанье под крышей, в закрытых домах, где мы могли приютиться от страшного холода и северного ветра.

Пока мы пользовались этим пристанищем, принц обдумывал, каким образом нам выйти из затруднительного положения. Продолжать свое длинное отступление на Витебск — значило подвергнуть свой изолированный корпус верной гибели, тем более, что он был лишен большей части артиллерии и почти всей кавалерии, а при таких условиях становилось невозможно бороться с многочисленными казачьими отрядами, окружавшими нас со всех сторон. Он только что послал одного поляка, наряженного крестьянином, чтобы узнать, что делается в стороне к Витебску и что там говорится о других армиях.

11 ноября. Мы проводим день почти спокойно и в хороших жилищах. Мы пользуемся этим, чтобы немного привести в порядок полки. Спокойствие, которым мы сегодня наслаждаемся, кажется нам чем-то чудесным.

12 ноября. Увы! ему не суждено было продолжаться. Действительно, пока мы вчера вечером спокойно спали, наши передовые посты были окружены со всех сторон. Одни, захваченные врасплох, сдались; другие защищались, и их выстрелы призвали нас к оружию.

Посты велитов, размещенные слишком далеко от места, на протяжении двух дорог — на Смоленск и на Киселево, оказались окруженными. Они отчаянно боролись, отказываясь от всех условий сдачи.

Полковой адъютант велитов де Ложье (т.е. автор) был сейчас же послан полковником узнать о численности неприятеля, собрать посты и вернуть их в деревню. Под прикрытием ночной темноты этот офицер мог выполнить полученный приказ.

Один только маленький пост под командой капрала Гверрини не отзывался до конца. Атакованный раньше всех и окруженный казаками, он едва успел кинуться к оружию. Напрасно ему обещали жизнь за прекращение стрельбы. Этот мрачный герой сейчас же сообразил, что это будет гибелью для своих, и верный своему долгу, этот новый рыцарь д’Ассас решительно воскликнул: «Велиты, пли! иначе погибнут товарищи!»