Дневник офисного муравья
Шрифт:
– Ну, в смысле… остаться или как…
– Ларина, – Кэт одарила меня ой-я-не-могу-тут-с-вами взглядом, – с какого угара тебе оставаться?
– Зарплата… – продолжала лепетать я.
– И что? – усмехнулась Кэт. – Это решает твои проблемы? Неужели дело только в зарплате?
Не в бровь, а в глаз.
– Ты ж хотела… – начала Юлька.
– Она хотела, – перебила ее Кэт, – утереть всем нос, доказать что-то сама себе и сделать мощный карьерный прорыв. Хотела, но, видно, перехотела.
– Почему это? – обиделась
– Потому что стоило твоему придурку помахать перед твоим носом пачкой банкнотов, как ты сразу же забыла обо всем на свете, в том числе и о том, о чем верещала на каждом перекрестке не далее как пару месяцев назад, – ответила Кэт. – Так что признайся честно, что тебя заедало то, что ты там мало получаешь, и все.
– Нет! – вздрогнула я.
– Да? – Кэт смотрела на меня с усмешечкой. – А так не скажешь.
Она права, права. Почему такое происходит со мной? Почему мне так сложно придерживаться одной линии? Почему так и хочется где-нибудь по пути свернуть на боковую дорожку?
– Ладно, – сказала Кэт, – дело даже не в твоих колебательных движениях, Ирэн. Просто…
– Нельзя возвращаться, – закончила за нее Юлька.
– Да, – кивнула Кэт. – Вернуться-значит дать слабину. И дать твоему шефу в руки козырь. И поверь мне, рано или поздно он непременно им воспользуется. Он будет сидеть и думать: значит, тебя можно купить, значит, тебя можно гнуть.
– Он и так ее гнул, – заметила Юлька.
– Что? – удивилась я. – Ты что имеешь в виду?
– Да все, – ответила за нее Кэт. – Хотя бы то, как он держал тебя на полуголодном пайке. Я вообще думаю, что он тебя целенаправленно выдавливал. Он же не сразу стал так жлобиться насчет зарплаты, да?
– Да. Где-то года два-три назад.
– Вот, – удовлетворенно проговорила Кэт, – когда у вас все утряслось, когда он почуял, что уже дело пошло на лад. И ты стала не нужна.
– Как это-не нужна? – возразила я. – Я всегда нужна. Я ж главбух.
– Главбух-да, – кивнула Кэт, – но не ты.
– Слишком много мозгов, – подключилась Юлька. – И еще куча недостатков.
– Каких это?
– Все видела, все слышала, все анализируешь, обо всем норовишь иметь свое мнение.
А ведь и вправду… Он ведь разогнал почти всех, с кем начинал. Набрал новеньких и стал их… гнуть под себя. А на меня стал посматривать косо… Черт, как я не замечала!
– А это никогда изнутри ситуации не видно, – правильно истолковав мое выражение лица, сказала Кэт. – Я вот давно об этом думаю.
– Могла бы и рассказать, – буркнула я.
– Могла, – согласилась она, – да все не к месту было. А сейчас вот… На-получай.
– Хорошо, – задумчиво проговорила я, – выдавливал… Тогда зачем сейчас хочет оставить меня?
– Не знаю, – пожала плечами Кэт, – придуркам закон не писан. Может, эта дамочка с немецкими замашками так его испугала?
Юлька фыркнула:
– Ага, побоялся, что
В общем, поговорили. Желание размышлять о том, сколько можно выколотить из шефа, испарилось в одно мгновение.
Боже мой, как это все сложно! Вся эта жизнь. Неужели у всех так же? Никогда не поверю. Смотрю на лица прохожих на улицах и не могу представить себе, что они решают такие же замысловатые проблемы. Наверное, я слишком много думаю. Вредное занятие. Еще, помнится, Грибоедов на эту тему высказывался. Горе от ума-добавить больше нечего.
С другой стороны, ум этот уже имеется, от него так просто не избавишься. Даже если захотеть.
Так что придется смириться с тем, что есть. Жить и думать. И соответственно, мучиться.
Хорошенький получился день рождения…
22 июня, понедельник. Тяжелый день.
– Спасибо, нет, – сказала я сегодня шефу.
– Ты о чем? – поинтересовался он.
– О твоем предложении.
– О котором?
Здрасте. Это как понимать?
– Типа остаться, – пробормотала я.
– А-а, – протянул шеф, – ты об этом. Знаешь…
И дальше выяснилось, что он тут подумал-подумал в выходные и… передумал.
– Это была неконтролируемая реакция, – доверительно сообщил мне он. – Сорвался. А потом взял голову в руки и решил: а что? Пусть идет как идет. Может, это и к лучшему.
И продолжал разглагольствовать на эту тему. Я сидела и слушала его. Как под гипнозом. Хороша бы я была, если бы сделала заявку на «остаться».
– В общем, забудь, – непринужденно предложил мне шеф.
Я разозлилась.
– Ты все прослушал, – сказала я, поднимаясь.
Шеф глядел вопросительно.
Я в любом случае не осталась бы, – пояснила я.
– Да? – Он нахмурился. – Почему это?
– Так, – пропустив мимо ушей его вопрос, заявила я, – меня сегодня, если ты помнишь, уже нет. С сегодняшнего дня у тебя новый главбух. А мне расчет, пожалуйста.
– Расчет? – задумчиво проговорил шеф.
Так-так-так. Это еще что за настроения? Типа-мы не платим предателям? Но этот номер со мной не пройдет. Я это уже однажды проходила. На одном из прежних мест работы. Надо же, как мне, оказывается, везло на придурков! Я уж и забыла.
А на прежнем месте работы мне пытались не заплатить за последний отработанный месяц. Смотрели честными, чистыми глазами и заговаривали зубы. Мол, завтра. Потом послезавтра. Потом-через неделю. И т. д. и т. п. Что примечательно, я кушала всю эту муть и даже не вздрагивала. Можно сказать, даже верила в россказни о запутках, заморочках и нестыковках. Но спустя полторы недели я вдруг спохватилась. Эй-эй-эй, подумала я, какие такие нестыковки? Почему это, когда я тут трудилась главбухом, ни о каких нестыковках никто и понятия не имел?