Дневник офисного муравья
Шрифт:
– И видят компромисс в лице посредника? – усмехнулась я.
– Неужели вам интересно? – удивилась Подольская.
– Не знаю, – пробормотала я, – но как-то интригует. Хочется на него посмотреть.
– На финансового-то? А что, – оживилась вдруг Подольская, – почему бы и нет. Он все равно уже два десятка кандидатов отшил, и у нас никого пока больше нет. А тут вы. Вдруг он вам понравится.
– В смысле как мужчина? – рассмеялась я.
– Да хоть и так, – сказала она. – Он, кстати, холостой. Сам австралиец. Дедушка-японец, мама-откуда-то из Латинской Америки.
– Вы откуда все это знаете? – удивилась я. – Работодатель разве обязан сообщать о себе такие подробности?
– Нет, не обязан, – сказала Подольская. – Но он рассказал. Когда жаловался на то, что его никто не понимает.
– А эти «никто»-они русские или иностранцы? – уточнила я.
– В подавляющем большинстве-русские. И все прекрасно говорят по-английски. Дело не в их нацпринадлежности или навыках-просто он очень подозрительный. То ли вообще по жизни, то ли только по отношению к России-непонятно. Ну что, – без перехода спросила она, – будете беседовать с ним? Обещают платить девяносто гросс.
ЗП в девяносто гросс (то есть до того, как из нее удалят налог)? В условиях кризиса?!!
– А давайте, – сказала я.
Вот такой у нас был сегодня разговор. А послезавтра у меня будет разговор с подозрительным австралийцем смешанных кровей. По имени Бен.
21 июля, вторник. Кэт мной недовольна.
– Ты чё, – орала она вчера вечером, – всерьез?!
– А что? – окрысилась я. – Что опять тебе не нравится? Еще ведь никуда не иду. Просто интервью.
– Да я тебя знаю, – продолжала кипеть Кэт. – Ты сходишь, он тебя обаяет, и ты понесешься сломя голову на эту сомнительную работу.
– Почему сразу сомнительную?
Между прочим, Подольская прислала мне сведения о компании-очень даже. Америкосы, но местный офис подчиняется конторе в Лондоне. Электрооборудование. Там производят, здесь торгуют и обслуживают. Имеют свою транспортно-логистическую компанию. Офис в центре. Так что…
– Потому что пойдешь трудиться туда фискалом! – сообщила Кэт. – Будешь болтаться между отделами. Поставь себя на место людей, которые там работают, и подумай дурьей своей башкой, как твоя должность должна для них выглядеть. Так что сразу готовься к тому, что друзей у тебя там не будет…
– А у тебя много друзей на работе? – перебила ее я. – То-то же. Это-не самое страшное.
– Да я ж не о друзьях типа не разлей вода! – опять возопила моя лучшая подруга. – А просто о людях, с которыми ходишь пить чай, красить губы… Представляешь, ты входишь в туалет, а все присутствующие замолкают! И молчат, пока ты не свалишь. Потому что боятся ляпнуть что-ни-будь, что ты сразу оттащишь своему шефу. Ну как? Нравится?
Не нравится. Как-то я об этом не подумала.
Но в конце концов, завтра-всего лишь собеседование. Схожу, поболтаю, посмотрю на этот феномен и пойду себе восвояси.
23 июля, четверг. Готово.
Холостой Бен не в моем вкусе. Что к лучшему, потому что с начальником-сами понимаете… А так он показался мне вполне нормальным парнем. Не знаю, почему там у всех с ним нелады. Может, потому, что варяг? Засланный казачок?
Почти ничего у меня не спрашивал. Просто пошуршал результатами тестов, которые я заполнила с утреца, а потом поинтересовался:
– А чего ушли с прежней работы?
– А надоело, – брякнула я.
И вздрогнула. Что это со мной? Надо было отвечать: мол, хочу расширить границы… поднабраться нового опыта… и т. д. и т. п., а я-правду-матку. Наверное, я просто устала за эти четыре месяца. Осточертело врать, изворачиваться, умалчивать и делать умное лицо. Да и потом, пришла ведь сюда из любопытства.
Бен задрал высоко брови, переваривая мое «надоело», потом расхохотался.
– Ну что ж, бывает, – сказал он, отсмеявшись. – А не смущает, что должность не главного бухгалтера или что-нибудь в этом роде? Хотя, с другой стороны, вы будете четко понимать, что делаете. И что делают остальные.
– Так что, – спросила я, – вы меня берете?
– А подумать можно? – усмехнулся Бен. – Подумаю до понедельника. Идет?
В конце концов, не понравится-уйду. Месяца три-четыре поработаю, а потом на заработанные деньги можно еще сколько-то продержаться.
Кстати, о тестах. Это было нечто. Он все тесты привез с собой. На английском. Я корпела над ними два часа с лишним. А потом девчонки из агентства еще минут сорок их обрабатывали. В основном меня пытались уличить во лжи, увиливании и прочей подобной ерунде. Подозрительный субъект, подумала в тот момент я, даже чересчур. А вот при личном знакомстве он такого впечатления не производил. Может, это не его личная черта, а просто требование его боссов? В этих корпорациях фиг поймешь, то ли это чья-то самодеятельность, то ли указание сверху.
Ладно, парень пошел думать. А я пойду к Тиму. Он обещал мне подгрузить на комп кое-какой софт. Заодно и расскажу ему. Небось тоже будет пилить меня, как Кэт.
28 июля, вторник. А Тим, как ни странно, даже похвалил меня:
– Почему бы и нет? Приколешься. А то уже подплесневела на своем главбуховском месте.
– А мне вот тут мысль вдруг пришла, – озабоченно проговорила я, – как это в трудовой будет выглядеть?
Тим одарил меня взглядом «так-ты-бедняга-больна-на-всю-голову».
– Давно тебя волнует то, что написано в трудовой? – спросил он.
– Всегда волновало. А что?
– Прошлый век какой-то, – фыркнул он. – Все уже давно знают, что трудовая-это так, отрыжка прежнего режима. Для проформы. Ну или там для пенсии. Главное-как расскажешь о себе, что напишешь в резюме и какие у тебя будут рекомендации.
– Рекомендации, – повторила я. – У меня нет.
– А почему? – инквизиторским тоном осведомился Тим. – Надо бы иметь. Такую специальную папочку завести и складировать в нее рекомендации.