Дневник плохого парня

Куинн Меган

И эта отрыжка. Святые угодники. Бесконечная череда абсолютно неуместных позывов, которые мне приходится подавлять, потому что, не дай бог, я сделаю это в присутствии мисс Хорошие манеры, сидящей напротив. Это явно испортит ей настроение.

– Ты выглядишь так, словно тебе нужно вздремнуть.

– Ну, примерно в это время мне свойственно отходить ко сну, - отвечаю я, демонстративно бросая взгляд на черные часы от Gucci на своей руке.

Фостер смеется, но Саттон, не проявляет никаких эмоций.

– Я не планирую вас особо задерживать, поэтому перейдем непосредственно к

делу. Я назначил сегодняшнюю встречу, не только чтобы обсудить наши рабочие вопросы, Роарк, но и для того, чтобы поговорить о часах, которые ты должен.

– Какие еще часы?
– интересуется Саттон.

– Часы общественных работ, - поясняет Фостер, прежде чем вновь вернуться ко мне.
– Ты не возражаешь, если я введу свою дочь в курс дела?

– Моя жизнь - открытая книга, - отмахиваюсь я.

И это действительно так. Мне плевать на то, что людям известно обо мне. Чем больше они знают, тем, в какой-то степени, лучше, потому что, возможно, тогда мне не придется доносить до них, что я не заинтересован в новых контактах и абсолютно удовлетворен, имея рядом лишь пару хороших друзей.

Возможно, вам захотелось узнать о моем детстве? Там все довольно скучно. Вырос в Ирландии с отцом, которому по большому счету было плевать на меня, и строгой матерью-католичкой, которая сломала об меня столько деревянных ложек, что и не сосчитать.

Касательно, колледжа... Я бы рассказал, но мало чего помню. Точно знаю, что являлся членом братства. Большую часть времени я был пьян и блевал в мусорные баки на территории кампуса, но все же был своим в доску и благодаря своим чертовски хорошим навыкам коммуникации смог стать агентом некоторых из моих друзей-спортсменов сразу по окончанию колледжа.

И сейчас, когда мне нужно уделить время бизнесу, я выключаю в режим мудака и заключаю одни из самых крупных контрактов в спортивной индустрии, а потом закатываю безбашенные вечеринки на всю ночь, отключаясь от всего внешнего мира.

Чтобы отвлечься.

И это та жизнь, которая меня устраивает.

И да, мне не чуждо ввязываться в драки, и, возможно, я бы даже мог загреметь за решетку, но лишь потому, что какой-то волосатый выскочка, которому я пробил в челюсть, оказался слишком «девчонкой» и накатал на меня заявление в полицию вместо того, чтобы дать сдачи.

Не исключаю, что подобное может повториться.

– Роарк не так давно ввязался в драку в одном из баров и едва не угодил в тюрьму, - откашлявшись, начал свой рассказ Фостер, обращаясь к дочери, глаза которой заметно округлились на этих словах.
– В итоге он отделался несколькими часами общественных работ и посещением тренингов по управлению гневом.

– Ну и как твои успехи?
– фыркает Саттон в мою сторону.

Я стряхиваю соринку со своих черных джинсов.

– Мы с моим психотерапевтом только в начале пути.

– И поскольку он работает над управлением своим гневом и планирует перелистнуть эту страницу...

– Похоже, все впустую, так как он продолжает срываться по пустякам. Папа, - заявляет Саттон, - он ввязался в драку из-за кетчупа.

– Этот придурок слишком много возомнил о себе, и я должен был поставить его на место.

– Твой

идиотский поступок выбил меня из колеи.

– Так тебе было не все равно?
– интересуюсь я.
– Ты серьезно испугалась?

– Да, мне было очень страшно. До жути. Откуда тебе было знать, что у того парня нет при себе ножа или пистолета?

Я пожимаю плечами.

– Я и не знал.

Саттон вскидывает руки в воздух.

– Поверить не могу, что этот парень - твой агент. Из всех людей, папа, ты выбрал самого невоспитанного, непрофессионального и беспринципного парня на планете.

– На планете?
– Я вскидываю бровь.
– Вау, как статусно звучит!
– Я имитирую, словно что-то записываю.
– Обязательно приберегу это для своего резюме.

– Прекращайте, - вмешивается Фостер, вытирая салфеткой лоб.
– Святые угодники, у меня такое чувство, что я имею дело с двумя детьми.

– Вот, наконец-то, - отмечает Саттон.
– Я безумно рада, что до тебя наконец-то дошло, что этот человек - сущий ребенок.

– Он сказал с «детьми» во множественном числе, намекая и на твое поведение, - отмечаю я, слегка подавшись вперед.

– Именно так, Саттон Грейс, - заключает Фостер.
– Все происходящее заставляет меня усомниться в том, что ты готова к работе в Фонде.

– Что?
– возмущается Саттон, и в ее глазах отчетливо виден испуг.
– Папа, я вкалывала, как проклятая, и даже получила степень магистра, хотя этого и не требовалось для моей должности. Это куда больше, чем сделал он.
– Она тычет пальцем в мою сторону, и, несмотря на то, что в большинстве случаев я стараюсь сохранять хладнокровие, порой достаточно просто щелкнуть условным выключателем, чтобы меня понесло.

В данный момент Саттон играет с тем самым выключателем.

– Откуда тебе знать, сколько мне пришлось вкалывать, чтобы достичь того, чего я достиг?
– возражаю я.

Она складывает руки на груди.

– Помилуйте. Ты вообще учился хотя бы в колледже?

– Он окончил Йель, - с усмешкой отмечает Фостер.

– Йельский университет?
– Саттон вытягивается в струну.
– Ты учился в Йеле?

– Да, именно так, девочка. И я, черт возьми, окончил школу почти с отличием, если бы не «экономика», которая была для меня как кость в горле. К тому же, занятия начинались так рано, что мне требовались все гребаные усилия, чтобы не вырубиться во время лекций.

– Оу...

– Вот тебе и оу... Сразу после колледжа я стал агентом Тайлера Гейнса, Генри Кумара и Уэстина Хэнкса. Сначала не обошлось без ошибок, но потом я открыл для них массу возможностей. С этого момента в плане бизнеса все начало складываться более чем удачно. На данный момент под моим началом трудится двадцать человек, а я являюсь агентом более пятидесяти профессиональных спортсменов, в числе которых и твой отец. В моем послушном списке одни из самых крупных контрактов в истории спорта. Я беру двадцать процентов. Да, именно двадцать и не меньше, потому что я чертовски хорош в том, что делаю. По последнему контракту, который я помог ему заключить, твой отец заработал более ста миллионов баксов... Дальше, простая математика.