Дневник последнего старца Оптиной пустыни
Шрифт:
О вере в Бога я не размышлял и не давал отчета, имея скорее превратное понятие о вещах веры, например, о монашестве.
Теперь, слава Богу, все затихло, и истина доказывается моим собственным опытом, чтением книг и тем, что вижу и слышу. Да, здесь исключительно милость Божия, презревшая всю мою мерзость. Замечу еще раз, что церковь (этому я придаю большое значение), может быть, была одна из самых главных причин, приведших меня в обитель к Богу, если можно так выразиться, если я имею право так сказать.
С 12–13 лет я ее не покидал, несмотря ни на что. Я стоял в церкви во время службы, упиваясь мечтами (я
28 июня
Вчера я каялся Батюшке, что не исполнил пятисотницы вследствие усталости...
— Бог простит,— сказал Батюшка,— но все-таки нужно укорять себя. Так учили наши великие старцы. При самоукорении это даже приносит пользу. Авва Дорофей, Иоанн Лествичник говорят, что самоукорение есть невидимое восхождение...
— Когда я творю Иисусову молитву или справляю пятисотницу, я бываю очень рассеян, мысль так и перескакивает от одного к другому, она везде побывает, только не в словах молитвы.
— А все-таки уста освещаются именем Господа Иисуса Христа,— сказал Батюшка.
Однажды я встретил в скиту рясофорного монаха о. Георгия.
— Как вы поживаете? Скучаете ли по Москве?
— Благодарение Богу, Батюшка, благодушествую.
— И я два года не вспоминал Москвы, а теперь вспоминается, даже иной раз задумаешься. Помоги вам Господи.
— Спаси вас Господи, Батюшка,— отвечал я и подумал: аще жив буду, не минует и меня эта участь.
Недели две тому назад о. Иоанн (Ив. Вас. Полевой) благословился у Батюшки пройтись немного по лесу и взять меня с собой. Я пошел и заметил, как о. Иоанн, глядя на сосны, небо, вообще на всю природу, вспоминал про Бога, смерть, бессмертие, жизнь святых и т. п, Ему вся природа вещает о Боге и дивных делах Его.
А я, грешный, глядя на все существующее, совсем не переношусь от временного видимого к бесконечному, невидимому.
29 июня
Я помню, что на меня особенно сильно действовала мысль о бесконечности, нескончаемости загробной участи. Мой ребяческий ум совершенно терялся при этой мысли. Одни слова: "Не будет конца"... — приводили меня в трепет и ужас...
Теперь я начинаю бояться мира, хотя мысли о нем и лезут в голову. Про эту боязнь я говорил Батюшке, и он сказал, что она спасительна... Припоминаю наставления Батюшки о боязливости вообще, которая скорее гибельна, чем спасительна. Это мне Батюшка говорил, когда я с о. Иоанном, пономарем, разбил украшение с церковного паникадила:
— Бояться надо только греха,— говорил Батюшка. (Мира я боюсь, потому что он всегда и всем дает повод, склоняет ко греху, он весь полон искушений, которым я не могу сопротивляться...)
Сегодня о. Иоанн (И. В. Полевой) подарил мне книгу за хлопоты во время переноски библиотеки — "Царский путь Креста Господня". Он говорит, что книга очень хорошая. Бог даст, по благословении у Батюшки прочитаю. Я как-то без благословения Батюшки ничего не могу делать. Теперь очень редко приходится беседовать с Батюшкой, он очень устает.
Июль
5 июля
Сегодня после обедни состоялось освящение библиотеки, т. е. было молебствие с водоосвящением. Мне не пришлось быть на молебствии: я готовил сладкий чай для всей братии, устроенный о. Иоанном (Полевым).
А вчера перебрался от нас из скита в монастырь о. Анатолий. Более 30 лет прожил в скиту, а теперь его перевели в монастырь. Там умер о. Савва, бывший духовником многих из братии, к нему обращались и многие мирские. И вот на его место перевели о. Анатолия. 3-го числа он прощался с нами на трапезе, смиренно поклонился нам в землю два раза. Всегда смиренный и никогда не унывающий. Иным я его не видел. Это единственный иеромонах, которого я видел встающим на колени перед Батюшкой. (Я видел еще о. Нектария ставшим однажды на колени перед Батюшкой, 18 ноября 1908 г.) Спаси его Господи.
Не могу более писать, пришли звать на покос...
7 июля.
Завтра день Казанской иконы Божией Матери. Бдение и обедня будут в монастыре, а трапеза у нас в скиту своя. Все ходят на покос то с граблями, то с косой.
Вчера на благословении Батюшка сказал мне:
— Диавол вам не даст сделать ни одного шагу, за каждый шаг надо бороться. Вы помните, как евреи при построении храма в одной руке держали заступ, а в другой меч? Это вообще сказано про совершение добродетелей. С одной стороны, мы должны исполнять Евангельские заповеди, а с другой,— отбиваться от врага мечом, борясь за каждый шаг.
— Батюшка, как же я должен отбиваться, какой же это меч?
— У нас один меч — молитва Иисусова. Сказано: "бей этим мечом невидимых ратников, ибо нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле".
Если вдуматься в эти слова, становится страшно, что нет более сильного оружия даже на небе. "О имени Иисусове всяко колено поклонится небесных, и земных, и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос..." Какие страшные времена придут.
Да, молитва Иисусова — вот оружие. А я, окаянный, совершенно забываю про нее, да не так скоро дается все истинно духовное, Боже, как я думал.
10 июля
Вчера вечером уехал от нас иеродиакон Никон, живший с нами. Ему очень понравилось здесь. "Мне не хочется уезжать отсюда",— говорил он мне. Спаси его Господи.
Вечером на благословении я сказал Батюшке, что прочел одну статью о молитве Иисусовой еп. Игнатия Брянчанинова.
— Я не знаю, как я жил бы без познаний, которые я там почерпнул. Батюшка, благословите по времени прочитать все его сочинения.