Дневник самоходчика

Приклонский Электрон Евгеньевич

— Вы что?.. Сюрприз фрицам готовите — машину целую в подарок? Приказываю отходить немедля! — И он вяло махнул рукой в сторону моста.

По очкам я признал батальонного командира. Лицо офицера бледно и перепачкано кровью и землей.

— Вы с нами, товарищ капитан?

— Нет, я со своими, по-пехотному.

И он «поехал» к речке верхом.

— Заводи!

Но ручки для раскрутки стартера не оказалось на месте, как это и бывает обычно в суете. Нил ткнул в кнопку стартера, однако два аккумулятора, достаточно разряженные за два с лишним месяца эксплуатации, двигателя провернуть не смогли. Наш водитель витиевато выругался, но ручка от этого не нашлась. Положение становилось аховым. Последние

пехотинцы, лихо форсировав водный рубеж в обратном направлении, торопливо заняли оборону в собственных окопчиках на своем берегу и вразнобой постреливают по этому. А машина двигаться не может. Неподвижная самоходка — что может быть беспомощней? И пешком нам уже не удрать, хотя напрямую до своих всего каких-то полтораста метров. Неужели «станет карточка пылиться»?.. Ну, это мы еще посмотрим! Главное сейчас — заняться делом.

— Шиян и Перескоков! Найти рукоятку! Салов! Раздай запалы к гранатам и освободи броневые заглушки! Нил, смотри вперед! Я веду круговое наблюдение.

И тут злосчастная рукоятка отыскалась.

— Ну, гвардия! Крути шарманку!

Как же ребята крутили! Сперва Вася с Григорием, а затем к ним присоединился и Дмитрий, дотянувшийся длинной сильной рукою из-за спины Перескокова до рукоятки. Очень скоро низкое жужжание цепи Галля (чтоб он — не она, конечно, — лопнул!) перешло в такой пронзительный визг, что подумалось: стой наша машина со включенной передачей — все равно сдвинулась бы с места, и мотор завелся бы, словно с буксира.

А заводную рукоятку кто-то второпях сунул после предыдущей заводки в нишу рубки, под боеукладку. Во время движения рукоятка, остаться без которой — все равно что остаться без рук, уползла в глубь ниши, к самой бортовой броне, тогда как ее законное место — на виду, на моторной перегородке. Непорядок в гвардейском экипаже — факт, но все равно дурак тот (не знаю его фамилии), кто придумал установить электроинерционный стартер на боевой машине. Единственное достоинство этого «гениального» изобретения заключается в том, что двигатель можно завести вообще без аккумуляторов. Но изобретатель, должно быть, перепутал танк на поле боя с трактором в борозде…

Все с нетерпением посматривают на Нила: слово за ним. А водитель, будто испытывая нас, склонил голову набок, прислушиваясь к дикому вою, несущемуся из моторного отделения, словно к какой-то невыразимо прекрасной музыке. Наконец он поставил сапог на педаль газа и крикнул:

— Включай!

Вася дернул за тросик ручного включения стартера — двигатель сразу завелся. И тотчас возле обломков моста взметнулась вверх земля. Звук разрыва покрыл звук выстрела. Бьют прямой наводкой. Ждут нас: пожалуйте бриться!

— Стоп!

Надо подумать. С высоты бить по бывшему мосту немцы вдоль речки не могут: она сворачивает влево, исчезая за крайними домами поселка и прибрежными ивами. Сзади? Неоткуда. Там, за поселком, такое болотище, что вряд ли найдешь твердый пятачок для пушки. Свои? Хорошо бы, но на нашем берегу из-за тумана ничего не видно, хотя в обычную погоду местность отлично просматривается, так как постепенно поднимается к горизонту.

— Нил, понервируй противника!

Цибин, зверски газуя, подает машину на несколько метров вперед и возвращается под прикрытие каменного домика. В ответ раздается разрыв среди бетонных глыб. Выстрел слишком близок, и калибр орудия невелик… На наше счастье. Значит, уже и противотанковую пушку успели приволочь, сволочи, к тому самому повороту. И теперь припекут в левый борт, когда пойдем к переправе, и добавят в корму, если и удастся влезть в воду.

— Всем проверить личное оружие! Слушай, Нил! Отводим машину к берегу. Потом по моей команде на ускоренной, какой сможешь, выскочишь к улице. Машину ориентируй точно вдоль дороги. Развернешься на ходу заранее, чтобы

далеко в улицу не въезжать. Если разобьем пушку — гони к переправе. Промажем — катись назад, за дома: придется повторить.

— Все ясно, командир!

— Наводчик! Прямой наводкой. Дистанция не более двухсот. Целься в землю перед орудием. Как только сунемся в улицу — бей без команды!

— Есть!

— Механик! На исходный рубеж — вперед!

Нил тихо отвел машину вправо и поставил параллельно берегу.

Закрываю люк: теперь можно наблюдать только через ПТК.

— Экипаж, внимание!

Салов уже опустил ствол, установил тщательно прицел и, сжав правой рукой спусковой рычаг, отозвался:

— Товсь!

— Вперед!

Самоходка, взревев, пошла, набирая скорость, описывая плавную дугу влево. Въехав на улицу, Нил чуть-чуть замешкался, выравнивая машину, и приземистая пятнистая раскоряка у поворота выстрелила на мгновение раньше. Однако болванка лишь скользнула по нашей левой бортовой броне — нас оглушило, но несильно. Салов тотчас ответил. Вслед за огненной тугой вспышкой разрыва взметнулась вверх вставшая на дыбы фашистская пушка с оторванным левым колесом, разлетелись куски тел орудийного расчета. Памятный поворот исчез в дыму и пыли. Хоть не даром съездили на этот берег.

— Механик! К переправе! Дуэль состоялась по всем правилам. Отходим назад по-гвардейски!

Нил крутанул машину на месте, быстро подвел ее к берегу и, перейдя на первую передачу, начал осторожно спускаться, всматриваясь в утренние следы гусениц.

Вращая перископ, замечаю вдруг возле каменного сарая, нашего ориентира (теперь он слева от нас), немца. Фашист из-под низко надвинутой на лоб каски хищно ощупывает взглядом береговые заросли, высматривая наших пехотинцев. Кажется, что он совершенно не обращает внимания на нашу самоходку, увы, ничем не грозящую ему. А может быть, этот опытный волк только выжидает, когда мы подставим ему корму, чтобы угостить «фаустом»?

— Перескоков! По правому углу сарая дай из автомата!

Григорий выталкивает броневую заглушку и, выставив наружу ствол, выпускает длиннющую очередь. Немец, посунувшись вперед, совсем вываливается из-за угла, покрывает телом свой черный «шмайссер» и замирает.

А Нил тем временем уже медленно спустил машину в воду и аккуратно ведет через знакомый брод. Все идет хорошо, но, преодолев самое глубокое место, наш водитель чуть-чуть потянул за правый рычаг, желая направить самоходку к дорожной насыпи под более удобным углом. И тут едва не стряслась беда. Левая гусеница пробуксовала, и ИСУ остановилась «по пояс» в речке, среди покачивающихся на волне широких листьев кувшинок и стеблей камыша. Жарче всех сейчас, должно быть, Нилу, молча потеющему за рычагами. Мысленно вцепившись в рычаги, потею и я — из солидарности. Над переправой одна за другой свистят болванки, но пока что выше нашей башни.

Нил врубает заднюю передачу. Рывок — машина немного сдвинулась. Еще рывок — еще метр-полтора. Одновременно водитель сумел развернуть самоходку почти перпендикулярно к насыпи. Теперь осталось попробовать вылезти на дорогу. Все сейчас зависит от искусства механика-водителя — лучше не вмешиваться. Нил включает замедленную, дает малый газ, постепенно прибавляя обороты. Скрежеща гусеницами по камням, лежащим на вязком дне, машина медленно поползла вперед. Возле берега, где почти у самой воды начинался откос дорожной насыпи, самоходка снова забуксовала, но водитель (ему больше нечего было делать) еще прибавил газу, и тяжелая громадина, натужно ревя, вылезла из речки, вся забрызганная грязью и обвешанная водяными растениями, оперлась на откос сначала ленивцами, а затем первой парой опорных катков. Почувствовав наконец твердую опору, ИСУ вздыбилась, с ревом карабкаясь вверх. У всех нас отлегло от сердца…