Дневник самоходчика
Шрифт:
— Мама, посмотри: ведь совсем еще мальчик! — долетают до моих ушей слова, негромко произнесенные девушкой-школьницей, стоящей у входа в вокзал под руку с нестарой еще матерью. У женщины симпатичное русское лицо с добрыми и усталыми серыми глазами. Обе незаметно, но внимательно с сочувствием разглядывают меня. Это сильно задевает самолюбие бывалого воина, к каковым с некоторых пор я уже причисляю себя, и поэтому, сурово сдвинув брови и придав лицу озабоченное выражение, важно удаляюсь в конец эшелона, хотя дел-то у меня никаких нет.
«Студебеккеры»
Ежедневно идут занятия, на которых не получаешь ничего нового. Интереснее всего тактика и, конечно, обмен боевым опытом. Можно подвести некоторые итоги действиям нового вида бронетанковых войск, в которых мне, должно быть, суждено остаться.
Наши СУ, вооруженные 152-миллиметровой пушкой-гаубицей, имеющие достаточно надежную броневую защиту и хорошую для тяжелой машины проходимость, скорость и маневренность, представляют серьезнейшую угрозу для любой бронированной техники врага при стрельбе не только прямой наводкой, но даже с закрытой позиции, то есть практически на всей дальности выстрела. Но это лишь отчасти компенсирует меньшую интенсивность огня нашей самоходки, которая стреляет реже немецких танков и самоходных установок из-за раздельного заряжания, а также из-за того, что грубую наводку приходится производить всем корпусом машины.
Особенно эффективно действовали наши СУ из засад и при взаимодействии с танками. Хуже обстояло дело, когда самоходные орудия использовались в роли танков. А случалось это нередко, приводило к лишним потерям и не всегда приносило успех. Плохо было также то, что полк зачастую «растаскивали» по частям, вследствие чего он действовал распыленно, лишаясь своего основного преимущества — грозной силы огневого удара. А ведь действуя сообща, тяжелый самоходно-артиллерийский полк может обрушить на врага при одном залпе до тонны металла, начиненного тротилом…
В свободное от занятий и нарядов время или «загораем» в землянке, или ходим в Пушкино. Бываем там обычно вдвоем со Славкой Прокудиным. Он уже вхож в один деревянный домик, глядящий окнами на шоссе, и представил меня Вале В. По вечерам там стихийно возникают посиделки, иногда с танцами. Неловко ухаживаю за Валей, совсем еще девчонкой. Смешнее всего то, что ни один из нас не умеет целоваться.
Как-то в полк нагрянули инспекторы. Проверили они и продсклад, где наметанным оком тотчас заприметили неоприходованные съестные припасы. Срочно был составлен акт, которым проверяющие облегчили положение тыла, где действительно живется несладко, а заодно и наши солдатские желудки.
Героем этого черного для полка дня неожиданно оказалась кладовщица продовольственно-фуражного склада, вольнонаемная
Наконец в последних числах месяца прибыли новые машины, почти полностью укомплектованные экипажами. Запахло отчислением. Приехавшие из Челябинска ребята говорят, что они получили последние КВ-1-85 и СУ, так как заводы уже выпускают новую марку тяжелого танка и, соответственно, тяжелой самоходной установки.
Нескольких «стариков», в том числе и меня, оказавшихся лишними, отчислили в резерв. Воспринимаю это как изгнание.
Утром покидаю свой 1548-й тяжелый самоходно-артиллерийский полк, утешая себя тем, что, наверное, получу ИС.
Днем долго торчал на окраине Ивантеевки, возле штаба 15-го учебного самоходно-артиллерийского полка, ожидая оформления документов. На душе невесело. И в это время на улице появился четкий солдатский строй. Рота пела высокими девичьими голосами «Катюшу». Песня кончилась метрах в тридцати от штабного крыльца, и теперь слышится только размеренный чеканный шаг, смягчаемый недавно выпавшим снегом. Строй приблизился, уже хорошо видны девичьи лица, оживленные и разрумянившиеся от ходьбы и пения. И вдруг в первой шеренге замечаю (да нет, не может этого быть!) свою одноклассницу. Откуда она здесь могла взяться? Оторопев от неожиданности, негромко вскрикиваю:
— Муся!
Девушка-солдат удивленно вскинула голову, но тотчас же и опустила, решив, должно быть, что ей просто почудилось. Сомнения прочь: это точно Муся Берлин! Бросаюсь вдогонку за строем, который ведет молодцеватая, стройная дивчина с сержантскими погонами. Козырнув в ответ на ее приветствие, спрашиваю у нее, наверное, излишне громко от волнения:
— Товарищ сержант! Скажите, пожалуйста, девушка в первой шеренге, вторая слева, не из Смоленска? — и тут же спохватываюсь, но, увы, поздно.
Строй сразу сбился с ноги, затем остановился, и, разрезая его потрясающе полной грудью надвое, не сообразив обежать, из толпы возбужденно галдящих девчат вырвалась Муська и бросилась мне на шею, плача от радости и целуя. Сержант растерянно смотрела увлажнившимися глазами на происходящее, но тут на крыльце штаба появились два или три офицера и стали весело зубоскалить, наблюдая девичий переполох. Сержант наконец опомнилась и строго, вздрагивающим голосом, скомандовала:
— Становись! Смирно! Курсант Берлин, разрешаю вам задержаться на десять минут. Шаго-ом марш!