Дневник Саши Кашеваровой
Шрифт:
Ну а потом случилось то, что обычно случается с убогими шпионами этого рода, – я застала его копошащимся в моей сумке. И это было уже слишком. Помню, меня передернуло от отвращения, а Петя еще и разозлился, и в пылу страсти выложил все: как, оказывается, «неправильно» и кокетливо я держусь с окружающими, и как он меня всю дорогу ревновал, и как подозревал, что у меня любовник, и как решил это проверить.
Потом, конечно, очнулся и прощения просил. Но дело было даже не в принципиальности… Я просто не могла смотреть на него прежними глазами. Мне казалось, что у него только тело человека, а душа – гусеницы какой-то. Мне было даже брезгливо
Оля была из тех, кому незнакомо почтение к территории партнера. Она и скрывать этого не собиралась. Так и сказала мне по телефону: отпираться, мол, бесполезно, я все знаю, читала SMS, очень надо встретиться.
Разумеется, правильнее было бы вежливо попрощаться и положить трубку, а дальше либо проявить женскую солидарность и отмолчаться, либо честно рассказать об этой выходке Олегу и направить его естественную агрессию к нужному адресату. Большинство, думаю, выбрало бы второй путь, меньшинство – первый. Но у меня же все не как у людей.
Что меня всегда подводило и мешало жить – так это искреннее любопытство к тому, что происходит вокруг. Иногда мне даже кажется, что хитросплетение разворачивающихся на глазах интриг для меня куда более интересно, чем моя собственная жизнь. Я прекрасно понимала, что это «свидание» вредоносно для моего собственного сюжета, но и уклониться от него характер не позволял. Ну вот такая я – никогда не брезгую возможностью нового опыта.
Мы договорились встретиться на веранде модного кафе.
Я пришла немного заранее, но Оля уже ждала меня за одним из угловых столиков. Если честно, я даже не сразу узнала ее – перед глазами стояла бестелесная, скромно одетая красавица, какой я ее запомнила, за столом же ждала меня ярко накрашенная женщина в вечернем платье (хотя встречались мы в половину пятого) и с невыспавшимся усталым лицом.
Когда я только ее увидела, сразу поняла, что этой женщине плохо, гораздо хуже, чем бывает мне, когда я в порыве экзистенциальной скорби пью вино и пишу стихи, забравшись с ногами на подоконник.
Хотя даже в новом амплуа она все равно была красивая.
Намного красивее меня.
Редко, очень редко, но все-таки мне встречаются люди, которым к лицу вульгарность.
Обычно вульгарность (то есть не она сама, а то, что принято считать ее внешними атрибутами, – всякие там блестящие ботинки, длиннющие красные ногти, блестки на веках, которыми некто посыпает себя с утра, люрекс, золотые зубы, громкий смех, привычка использовать ненормативную лексику в качестве слов-связок, а не самостоятельных конструкций, итп) воспринимается либо как свидетельство неглубокой личности, прячущейся за всей этой мишурой, либо как отчаянная попытка замаскировать свой ужас. Перед старостью, смертью, мужчинами, давно облысевшими и обветшавшими одноклассниками, которые миллион лет назад дразнили ее, но до сих пор почему-то обидно.
Но иногда вульгарность – это атрибут Богини. Честно говоря, не могу нащупать и сформулировать мысль о пантеоне, к которому она принадлежит. Что-то такое кочевое, драконье, варварское.
Когда-то, в середине нулевых, делала рубрику для передачи одной, и там была ведущая по имени Алина – она была чудовищно вульгарна, но это тоже имело божественную природу. У нее были рыжие волосы до попы, все время какие-то кружева, меха и брульянты. И она была восхитительна, потому что в ней явно тоже была эта неопределяемая
Вот и в тот вечер я рассматривала лицо жены Олега и ловила себя на мысли, что я не просто изучаю ее, я ею любуюсь. Эти плечи, этот золотой загар, эти серьги с висюльками.
А вот она смотрела на меня удивленно и недоверчиво. Не исключено, что в ее системе координат такие женщины, как я, – которые не ходят еженедельно к косметологу, не сидят на диете, позволяют себе высокоградусные напитки и бижутерию из пластика, – являются чем-то вроде насекомых. Пылью под ногами.
– Саша, вы совсем не такая, как я вас представляла…
Ну конечно, в эсэмэсках-то, ею прочитанных, было о том, как мой светлый образ стоит перед его глазами по ночам, когда он не может уснуть. И какая у меня грудь красивая. И про губы еще целое послание.
– Очень понимаю, – улыбнулась я. – Зато не понимаю, зачем вы меня пригласили. Мы закажем что-нибудь?
– У меня нет аппетита, – поджала пухлые губы Оля. – Пожалуй, я буду только сок.
Я всегда завидовала тем, у кого на нервной почве аппетит пропадает. Не знаю, что должно случиться для того, чтобы я сама прекратила ощущать сосущую пустоту в желудке. Конец света, наверное. Я заказала бульон с перепелиными яйцами, «Цезарь» и медовый торт. Оля смотрела на меня так, словно я собираюсь отравиться мышьяком у всех на глазах.
– Я так понимаю, просить вас, чтобы вы оставили Олега в покое, бессмысленно?
– Оль, да я его не очень-то и тревожу… Если честно, у нас довольно независимые отношения. Он не собирался вас бросать и все такое.
– Значит, вы можете пообещать, что сами бросите его? Раз отношения несерьезные? – Оля отпила маленький глоточек сока.
– Разве я сказала это? – усмехнулась я, – Знаете, такая сценка была в «Гордости и предубеждении». Я в роли Элизабет, а вы – стало быть, леди Кэтрин.
– Вы издеваетесь, да? Вам легко… Никакой опоры под ногами и нечего терять.
Возможно, она хотела меня обидеть, но на самом деле это прозвучало утешительно.
– Мы ребенка хотели…
– Да, Олег говорил, – вырвалось у меня, – ничего, все еще получится.
– Он и об этом говорил… Вы не представляете, как это унизительно – сидеть в этом ресторане, перед вами, которая все знает обо мне… И были бы вы еще моего круга… То есть, простите, я не то хотела сказать.
– Да расслабьтесь вы, – я отсалютовала ей стаканом с виски. – На самом деле, я почти ничего не знаю о вас. И зря вы вообще со мною связались. Это того не стоит. У вас там – семья, а у меня… Мне даже ничего подобного и не хотелось бы. Мы просто встречаемся в лучшем случае пару раз в неделю. Это восхитительно, это волшебно, ну и все. И еще скажу – это не тот сорт вина, который следует передерживать в бочке. Так что думайте лучше не о том, как бы половчее влезть в телефон мужа, а о себе и своей семье.
– Семья, – Оля скривила губы. – В последние полгода у нас та еще семья. Почти не разговариваем. Вы ведь познакомились зимой?
– Ну да… Первого января.
– Знайте, что не первая интрижка… Всегда было что-то такое. Такой уж человек Олег.
– Значит, вам вообще не о чем волноваться… Оля, а вам не кажется, что мы встретились зря?
– Нет. Мне нужно было посмотреть на вас. Убедиться, что я – лучше!
– А вы уверены, что к людям вообще применимы слова «лучше» и «хуже»? – удивилась я. Красивая взрослая женщина, сидевшая напротив, мыслила категориями неоперившегося подростка.