Дневник сорной травы

Солнцева Наталья

Пономарев задумался.

– Тогда Никитский не Дон Жуан, – заключил он. – Тем более он не убийца. У него нет никакого мотива.

– А какой мотив был у Авдеева? Обычный человек, работал в ЖЭКе, ни с кем не ссорился, помогал соседям. Кто бы мог подумать? Кстати, как ты догадался, что это он убивает? Ты мне говорил о своих подозрениях еще до того, как Людмила нашла его жуткие дневники.

– Я начал подозревать Авдеева, когда нашел в кустах свернутый шланг, – сказал Артем. – Меня это сразу насторожило. Пару раз я видел, как он возвращался домой со шлангом на плече. Ведь у инженера ЖЭКа полно подсобок, значит…

он оставляет шланг в кустах, чтобы незаметно и быстро его взять, тем самым создавая видимость, будто он только что с работы. А зачем ему создавать такую видимость? Чтобы скрыть происходящее на самом деле. Я бы выследил Авдеева, даже без дневников, но… судьба сама поставила точку.

Он задумался. Потом продолжил:

– Авдеев и Никитский совершенно разные люди. Дмитрий Сергеевич добился в жизни всего, чего хотел: у него прекрасная фирма, достаток, квартира, машина, женщины, которые его обожают. И теперь его существование зашло в тупик, стало бессмысленным. Старые цели реализованы, новых нет. Он скучает… Авдеев – в корне другой. Это человек, который потерпел поражение на всех направлениях – в любви, в работе, в творчестве. Он прекрасно учился, закончил с отличием институт, подавал большие надежды и… ничего не добился. Обыкновенный инженер в обыкновенном ЖЭКе, зарплата мизерная, жена недовольна, перед людьми неловко. Женщины не обращают на него внимания. Стихи, которые обещали ему славу и признание, пылятся на антресолях, забытые, отвергнутые. Его гениальности никто не признает! В сердце Авдеева зреет ненависть, которую он вынашивает, лелеет и кормит новыми разочарованиями. Он начинает ненавидеть всех и вся – природу, дома, вещи, деньги, людей, особенно женщин. Женщины – вот причина всех его бед! Если бы не они – Авдеев мог бы состояться и как мужчина, и как профессионал, и как поэт. Это они загубили его – унизили, растоптали, уничтожили… И его несостоявшаяся любовь к ним переродилась, приобрела извращенную, чудовищную форму.

Артем замолчал, осмысливая нечто, секунду назад пришедшее ему в голову во время монолога об Авдееве.

– Что? – спросила Динара, часто понимавшая супруга без слов.

– Неудачник – это страшно… – медленно вымолвил Артем. – Его следует опасаться. Его нельзя впускать в свою жизнь. Ты знаешь, Авдеев мне сейчас кого-то напомнил. В этих людях есть нечто общее, что их объединяет, стремление обвинять и наказывать, желание силой добиться того, что невозможно получить другим путем. Они не могут выиграть честно и используют запрещенные приемы. Любые, вплоть до физического уничтожения, до убийства.

Пономарев замолчал. Казалось, догадка носится в воздухе, вот-вот он поймет что-то важное… Нет. Опять ничего существенного, кроме философских выкладок.

– Но ведь Галину убили в машине Никитского?

– Вот именно, – усмехнулся он. – Ищи того, кому это выгодно.

– А как Никитский оказался за рулем?

– Напоили, привезли и посадили. Не так уж сложно, учитывая, что в баре было полно народу, неразбериха, а на улице и вовсе темень непроглядная. Причем проделал все это человек близкий. Кто, по-твоему, мог знать, какое снотворное принимает на ночь Дмитрий Сергеевич?

– Жена…

– Лена! Неужели это она задумала и осуществила? Не-е-ет… ей не по плечу.

– Ты с ней говорил? – спросила Динара.

– Конечно.

– Поговори

еще раз…

* * *

Лена Никитская была на грани нервного срыва. Она пугалась каждого шороха, особенно по ночам. То ей казалось, что кто-то лезет через балкон в квартиру, то за дверью мерещился подозрительный шум… словом, она не знала ни минуты покоя. Яковлев звонил ей по вечерам, но от его звонков становилось только хуже. Вокруг Лены сгущалось что-то черное, зловещее и страшное…

Звонок в дверь заставил ее подпрыгнуть. Она превратилась в сплошной комок нервов!

Лена на цыпочках подкралась к дверям и прильнула к глазку. На лестничной площадке стоял адвокат Пономарев. Может, не открывать?

– Лена, я знаю, что вы стоите за дверью, – сказал Артем. – Не бойтесь. Я пришел поговорить с вами.

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и открыла.

– Зачем вы пришли?

– Я все объясню, только не на ходу. Серьезные вещи на пороге не обсуждают.

– Идемте, – без воодушевления произнесла Никитская и пошла в гостиную.

Артем отправился за ней. Было видно, как сильно она напугана и не может взять себя в руки.

– Садитесь, – она буквально рухнула в кресло. – Ну, говорите…

– Я адвокат и умею хранить чужие тайны. Вы знаете, кто убил Галину Яковлеву. И боитесь за свою жизнь, – решительно заявил Артем, хотя это был полнейший блеф.

Женщина смертельно побледнела, задрожала и… расплакалась. Рыдания сотрясали ее; казалось, хрупкое тело сломается, рассыплется на части.

– Что мне делать? – отчаянно восклицала она, ломая руки. – Что мне теперь делать? Он… убьет меня. Это страшный, ужасный человек! Он ни перед чем не остановится. Я не хотела… То есть, мы договорились, что сделаем это, но потом… я передумала. И теперь он знает, что я… Свидетель ему не нужен!

– Разумеется. Он попытается избавиться от вас любой ценой.

– Да, да… – она кивала головой, а слезы бежали по ее лицу. – Да… вы совершенно правы. А… что мне за это будет? В любом случае… мне придется выбирать между тюрьмой и могилой… Ведь так?

– Успокойтесь, Лена. И расскажите все по порядку.

Она судорожно вздохнула и выпрямилась.

– Это он все придумал. Он… ненавидел Диму и… предложил покончить с ними обоими. Убить Галину и подстроить все так, будто это сделал Никитский. И тогда… мы станем свободными и сможем распоряжаться своими жизнями и имуществом, как захотим. Сначала я согласилась помогать ему во всем. Вы понимаете… Дима столько лет мучил меня своими изменами. У меня тоже есть самолюбие! Я была зла на него…

– А Галина? Она чем провинилась перед вами?

– Передо мной – ничем… Галина досаждала своему мужу так же, как Никитский мне. Она… пренебрегала им, унижала, изменяла ему, попрекала квартирой, ну, что они живут в ее квартире, называла приживалом…

– Откуда вы знаете?

– Игорь рассказывал. Мы часто делились семейными проблемами. Я осуждала Диму, а он… Галю. Мы считали, что их нужно наказать. Игорь спросил, принимает ли Дима снотворное или успокоительные средства, и я сказала, что да. Показала таблетки. Он посмотрел и сказал: «Очень хорошо». Потом… начал следить за Димой и выяснил, что он пьет все время в одном и том же баре. «Немецкая слобода» называется. Знаете?