Дневник Влада Жирковийского
Шрифт:
12:40
Лежу на диване. На голове что-то мокрое, вода стекает на виски, затекает в уши. Под головой свернута куртка. Плюс меня накрыли одеялом. А рядом сидит очень грустный тип в белом халате и меряет мне давление.
– Откуда синяки?
Синяки? Ах, да.
– Слава поставил. Но я отомстил. Табуретом.
Мужчина повернулся к сидящему на подоконнике и внимательно за нами наблюдающему парню.
– Вы поставили их все?
– Нет. Только тот, что под глазом и провел удар в челюсть... может, разок в живот пнул.
–
– У меня рак, док. Плюс я не очень ловкий.
– Хм, и какого вида... онкопатология?
– Лейкоз. Острый.
– Как давно поставлен диагноз?
Изучаю потолок, мысленно понимая, что это конец. Голова болит, меня лихорадит и кости ломит. В больнице предупреждали: как только скакнет температура - пиши, пропало. Дальше будет только хуже, и недели за две я разучусь вставать.
– Не помню. Месяца два как. Может, больше.
– Острый лейкоз? Два месяца назад? Любопытно.
– Ага, очень. А можно мне побыть одному? В больницу я все равно не поеду. А слушать о том, как именно сдохну - как-то не хочется.
– К сожалению, нельзя. Видите ли, Ваш друг сильно о Вас беспокоится. А так как я у него в некотором смысле в долгу.... Вам все же придется проехать со мной. Но не волнуйтесь. Больница частная. Немного подпольная, зато с наивысшим качеством обслуживания.
Кошусь на Славу, изучая каменное выражение его физиономии. Я так понял, меня тут спрашивать не собираются.
14:32
В больницу доставляли торжественно. В квартиру вошли два уголовника с носилками. Меня аккуратно на них погрузили, после чего также аккуратно вынесли и спустили по лестнице. На пузе у меня лежал пес, отказывавшийся выдавать хозяина без сопровождения: мало ли, не вернут. Кот предпочел отсидеться за диваном. Но он в принципе не переносит общества незнакомых людей.
А на улице ждал катафалк! Вот ту я и начал сопротивляться, вежливо намекая на то, что мне пока рано и в целом я себя вполне неплохо чувствую. Мне также вежливо объяснили, что это - камуфляж. И мы пока едем не на кладбище и даже не в морг. После чего мою взволнованную тушку погрузили внутрь под причитания сидевших неподалеку на лавочке старушек.
15:10
Все еще стоим в пробке. Катафалк сотрясается от звуков тяжелого рока, пугая окрестных водителей. Сижу на каталке и, невзирая на температуру и общее хреновое самочувствие, играю с доктором в карты. Слава поехал отдельно на своем внедорожнике, решив где-то там срезать. Ну-ну.
15:39
Подъехали к зданию со скромной вывеской "крематорий" над дверью. Отказываюсь выходить из машины, взяв в заложники врача и угрожая порезать его скальпелем, валявшимся рядом с другими инструментами неподалеку.
Мне раз пять сказали не нервничать и отдать перо. Перо не отдаю. Требую отвезти меня обратно.
15:47
Приехал Слава. Его ввели в курс дела. Парень выругался, залез в катафалк. И, невзирая на угрозы, отобрал нож, дал по шее и вытащил наружу.
15:50
Хм, а в подвале крематория оказалась вполне себе неплохая клиника с белыми палатами, новым оборудованием и молчаливыми врачами. Мне выделили отдельную палату, положили, изучили, собрали консилиум и зверски искололи иголками. Страшнее всего оказался забор спинномозговой жидкости и костного мозга. Знаете, когда вам в зад втыкают огромную иглу, пытаясь проткнуть кость и что-то там высосать...
– температура и ломота в костях кажутся мелкой жизненной неурядицей, а не концом света.
16:38
Лежу, жду результатов анализов. Слава побегал по врачам, все выяснил и вернулся с большими пакетами, набитыми апельсинами и соком. Я так понял, в ближайшее время я пожелтею, и виноват в этом будет апельсиновый бум.
– Ты как?
– парень сел у кровати и посмотрел на меня так, что захотелось, как минимум, выдать координаты секретной ракетной базы или сдать пару шпионов, внедрившихся в стан врага и неплохо там прижившихся.
Старательно делаю умирающий вид, хотя все то, что мне вкололи уже начало действовать и меня неслабо клонит в сон.
– Плохо.
– Тихим, вредным голосом, чуть прикрыв глаза.
– Держись. У них тут есть все, даже возможность достать любые донорские органы в кратчайшие сроки.
– Надеюсь, легально?
– Сам понимая, что не совсем.
– Почти. Но, поверь, трупам не важно что именно у них отобрали.
– Не понял.
– В первые 10 минут после смерти на операционном столе здоровые органы изымаются и везутся сюда. Впрочем, тебе такие подробности ни к чему. Я договорился. Если надо, тебе пересадят костный мозг и...
Открываю глаза и с ужасом представляю, как мне во все кости опять будут тыкать толстыми иглами, закачивая костный мозг трупа.
– Спокойно.
– Вклинился Слава.
– Операция пройдет под наркозом и... эй, ты как?
– Я... что-то мне нехорошо.
– Позвать врача?
– Не надо.
Пытаюсь дышать ровно, чувствуя, как сознание медленно уплывает в далекие дали.
– Спокойно, Влад. Я тебя вытащу. Обещаю.
– Меня уже не вытащить. Это не лечится. Так что сам успокойся и... вот этого забери.
– Поднимаю одеяло и глажу сонно зевающего щенка, все это время тихо лежавшего рядом со мной. Правда он от страха слегка намочил простыни. Но это, право, фигня.
– Только не продавай его, ладно?
Слава молча взял щенка, точнее попытался. Щенок уворачивался, лаял, кусался и наотрез отказывался вылезать из кровати. А после и вовсе забился под одеяло, мелко дрожа и прижавшись к моей ноге.
– Ладно, не трогай. И пусть никто не трогает... так ведь можно?
– Здесь за деньги можно все.
Улыбаюсь, достаю мелкого из-под одеяла, кладу на грудь и почесываю дрожащее ухо. Потихоньку пес успокаивается, единственный глаз закрывается, а еще через минуту мы уже оба спим, устав за такой долгий и нервный день.