Дневник Влада Жирковийского
Шрифт:
Кстати, а вот интересно, где Слава все ингредиенты достал? Я примерно помню, что нужно было: желудки лягушек, свежие пиявки, глаза волка и что-то там еще, почему я и отказался от идеи все это собирать. А вот он, кажется, нет. Но тогда не понимаю... Он что, последние несколько дней колесил по лесам и болотам? Да нет, не может быть. Наверняка где-то поблизости есть магазин с зубами бобра и болотным мхом, сорванным накануне. Просто я о нем не знаю.
23:51
Девять минут до полуночи. Сижу, что называется, на чемоданах,
– Спасибо.
– Не знаю что.
– Нет, есть за что. Даже если мы оба сходим с ума, и в прошлый раз нам все привиделось - все равно это для меня очень много значит.
– Помолчи.
Но меня распирает.
– Ты три часа с линейкой и циркулем по полу лазал. Сварил эту хрень на кухне, свечки расставил, иероглифы скопировал, даже пол помыл. А я только и делал, что ныл и командовал с дивана.
– Влад.
– Что?
– с огромной благодарностью в глазах.
– Еще одно слово, и я принесу в жертву тебя. Причем обрету за это нехилое могущество. Так что не нарывайся и просто сиди или....
Линии пентаграммы начали слабо светиться. Как по команде замолкаем и напряженно на них смотрим. Мне суют книгу.
– Читай.
– Рано еще.
– Читай, почти полночь! Как раз к 12 дочитаешь.
– Ой, я только что вспомнил, у меня часы отстают.
– На сколько?
– Не помню.
Тихие матюки, топот ног, свет включенного мобильника и рычание из коридора.
– Уже 12!
– Да? То-то она светится. Тогда читаю.
И я вдохновленно понес полную околесицу, поражаясь, как у меня все получилось раньше без таких продуманных приготовлений и изящной пентаграммы.
Среда.
Свет отрубили, поэтому не знаю сколько времени. Где-то первый час ночи, я думаю. Пентаграмма еще немного посветилась и погасла. Никаких голых мужиков из нее не вылезало, предложений посетить ад не поступало, жертв никто не требовал. А может я там уже никому и не нужен? Или мы где-то напортачили? Слава сидит рядом, проверяет ингредиенты и вспоминая состав зелья. Само варево стоит в котелке в центре комнаты и воняет со страшной силой. Форточку открыть, что ли?
00:00
О! Свет дали! Поршу Славу настроить часы, чтобы было ясно сколько уже ждем. Вышло, что минут пять, не больше. Это удручает.
00:12
– Может ты лягушек не тех ловил?
– Вот пошел бы сам и наловил.
– А волка. Ты как глаза выколупывал? Ложечкой? Или раздавил и вылил?
У Славы дернулся глаз.
– А ты считаешь, что я бегал по лесам с автоматом наперевес в поисках единственного уцелевшего волка и, застрелив, выколупал ему глаза ложкой?
– Ну... да, пребор. А где тогда достал?
–
– Круто! А ты уверен, что тебе продали именно глаза волка? А не енота какого-нибудь или бобра?
– У меня есть гарантия.
– От производителя?
– Не язви. Вполне себе солидная фирма "Таксидермия и ты".
Кашляю в кулак, изучая протянутую мне гарантию. На красивом глянцевом листочке, исписанным мелким шрифтом вдоль и поперек красовалось аж 5 печатей и три подписи. Лист заверял, что владелец листа также является счастливым обладателем натуральных глаз волка северного: здорового сильного экземпляра в самом расцвете сил, умершего своей смертью.
– Гм. Интересно.
– Что?
– Как волк в полном расцвете сил сдох своей смертью?
– Ну, может, заболел.
– Ага. Или инфаркт. Жуткая вещь. Вот бежишь ты в самом расцвете сил по прериям, а потом бац, жуткая боль в груди, перед глазами темно, и ты падаешь, падаешь на руки охотнику из "Таксидермист и ты", уже сжимающего в руках заветную ложечку.
– Влад.
– Чего?
– Если хочешь - завтра вместе пойдем на охоту за волками.
Удивленно смотрю на парня, улыбаюсь, думаю что сказать.
– Да ладно. Тут столько печатей на листе, что глаза наверняка были натуральными. Просто надо подождать. Ну, или еще разок зачитать заклинание. В прошлый раз я вообще без всяких глаз обошелся. И ничего! Пришел голый мужик и предложил осчастливить.
Слава хмыкнул.
– А ты ему так дерзко отказал.
– Молодой был, глупый.
– каваю я.
– Думал, времени еще много. А оно видишь как случилось. А знаешь, если бы мне вдруг сейчас взяли и вернули здоровье и предложили исполнить одно желание , то ни в какое царство мертвых я бы не сунулся. Напротив! Стал бы... либо супергероем, либо сыщиком.
– Это как?
– Ну, сейчас вообще очень много снимают про супергероев. А ведь кто эти люди - просто те, кому не все равно. Да и если научиться базовым приемам карате или ушу, или еще чему-нибудь, а также раздобыть пистолет...
– То карате становится уже не актуальным.
– Да погоди ты. Вот представь. Ночь, тьма. Мы патрулируем улицы...
– Я в супергерои не набивался.
– Я для примера. Ну вот представь. Идем мы все такие в масках и красном трико...
– Как пе...и.
– ... гомофоб. Ладно, не в трико, а в брутальных косухах, кожаных штанах и сапогах со шпорами. И в масках!
– Два психа на улицах города - бандиты в шоке.
– Слав, ну ты хоть дослушай.
– Молчу-молчу, - с интересом за мной наблюдая.
– И тут крик! Дама в опасности! Ее волокут в переулок и пытаются поцеловать.
– Какой тактичный маньяк. А розами он ее не избивает? Ну, чтоб не орала так и вообще для антуража.
– Нет. Роз нет. Зато бандитов трое. Двое держат, один целует. Дама орет. А мы с криком: "Во имя справедливости!" - вбегаем в переулок, достаем пушки и расстреливаем злодеев.