Дневник замужней женщины

Шевченко Лариса Яковлевна

– Миша был рад сыну, с цветами из роддома встречал? – спросила я.

– В день, когда меня забирали в роддом, мать отправила его в дом отдыха. Я умаляла Мишу не уезжать, сдать путевку, но он удивленно возразил: «В чем проблема? С тобой остается моя мама».

«В трудную минуту мне нужен муж», – попыталась я втолковать Мише. Но он все равно уехал, перешагнул через мои мольбы. Я, кажется, у Толстого читала, что офицер мог позволить себе отправиться на войну, подождав, пока жена родит.

По недосмотру во время родов у сыночка была повреждена ножка. Проводились операции, в результате которых, он на всю

жизнь остался хромым. Теперь-то такие травмы лечат, а тогда…

Мария напрягаясь, побледнела, но продолжила рассказ:

– Моя подруга-врач считала, что сынок у меня родился с недостатком по причине нервной обстановки в семье. Она приводила массу примеров детей, рожденных с дефектами конечностей, болезнями легких и сердца. Еще рассказывала, что когда родители ссорятся, дети в утробе матери даже инфаркты переносят. Позже, с появлением «УЗИ», она неоднократно наблюдала подтверждение своим предположениям. Но наши «светила» не признают эти факты, и число детей с умственными и физическими отклонениями растет. Конечно, еще экология становится причиной таких дефектов и безответственность медперсонала. А наши старики понимали, как важно будущей маме растить внутри себя малыша в покое и в радости.

Я заволновалась:

– Машенька, успокойся, все это в прошлом. Ты сумела достойно перенести все трудности, сына прекрасного вырастила, женила, внук у тебя здоровенький растет. А твой Миша для семьи – бурьян, чертополох.

Я понимала, что она заново переживает свои беды, что они живо, подробно и ярко стоят у нее перед глазами и тисками сжимают сердце.

– Очень скоро, осознав, что сына нельзя вылечить, Миша загулял. А может, и раньше с ним такое случалось, откуда мне знать, когда он свалился в помойку греха и блуда? Это для меня шаг в сторону – расстрел. Я даже выставку не позволяла себе одной посетить, не желая нарушать «протокола» замужней женщины. Моральный закон – у нас в сердце. Он как камертон чутко реагирует на отклонения. А если его там нет… И я для себя всё поняла. Не быть нам вместе. Будут потери, но не будет приобретений. Нечем будет зажигать и подпитывать…

– Быстро Мишка сдулся. И расползлась ваша жизнь на отдельные гнилые нитки… как старый изношенный свитер. Зло не исчезает. Оно затаивается, но не дремлет, – усмехнулась я грустно. – Не удивлюсь, если узнаю, что далеко не последнюю роль в поведении сына сыграла твоя свекруха.

– Я не хотела замечать очевидные вещи и признавать Мишины недостатки глубокими, укоренившимися. Я не подозревала, что за постоянной недосказанностью, натянутостью наших отношений и приступами внезапной раздражительности мужа скрывается тщательно хранимая им, придуманная его матерью тайна «моих измен». Я относила причину охлаждения мужа к постоянному неусыпному влиянию матери, которая ни на день не отпускала сына из-под своего контроля, но не представляла уровня ее подлости. Мать уговорила Мишу не рассказывать мне о том, что он знает про мою «неверность», чтобы я не могла опровергнуть ее наветы.

Я считала, что любовь должна быть открытой, но бережной, а Миша – что безрассудной. Я была внимательна и предупредительна к его настроению, тщательно следила, чтобы он не переутомлялся, боялась наскучить ему бытовыми проблемами, старалась не навязываться со своими просьбами о помощи. Сама все успевала. У мужа

по вечерам был телевизор, а у меня кухня и все остальные заботы. Но он все равно легко выходил из себя, вечно был чем-то недоволен, все время что-то доказывал, навязывал.

– У тебя срабатывало чутье любящей женщины, а откуда ему было взять чуткости, если он не умел любить?

– Ты права. Наверное, Миша тогда уже ходил к своей пассии, а я все не придавала значения его задержкам, не предполагала, что ему есть что скрывать, верила, что он много работает, для семьи старается. Ведь по моим понятиям семья – это то, ради чего стоит жить. И жалость к нему, больному, скребла душу. Не могла я и не хотела видеть его другими глазами.

– Ты между правотой и добротой выбирала доброту.

– А он изолгался, научился не выдавать своих чувств, чем усыплял мою бдительность. Моя природа перфекциониста не допускала фальши, лжи и ухищрений. И вдруг… он оговорился, назвал меня другим именем.

– Не оговорился, а проговорился, – зло отреагировала я. – Называй вещи своими именами. Опять жалеешь Мишку? Ты думаешь, он влюбился?

– Как вариант, но не факт. Могут быть и другие причины: деньги, карьера, лесть. Он придумал называть меня «милая». Мне так нравилось! В такие моменты я испытывала к нему особый прилив нежности: «Он меня любит!» В студенческие годы нашей любимой песней была «Милая» в исполнении Сличенко. У многих молодых людей этот певец тогда был на устах.

Мария замолчала. Шершавый комок горечи застрял в ее горле.

– Седые волосы у тебя были от его «шуточек»?

– …А Миша, гонимый яростью, бесами мести, отчаянием и удушающей злобой, вскормленной и взращенной наветами матери, несся к некрасивой, немолодой, много в жизни повидавшей замужней начальнице. (По должности она – апологет нравственности!) После оговоров он даже не позаботился узнать, по какой такой причине я ему будто бы изменяю. А я терялась в догадках, выискивала причину охлаждения мужа в себе. Но нашла ее уже после развода в лице своей бывшей свекрови, которая внушила сыну, что ребенок не от него.

После рождения сына муж окончательно распоясался, стал руку на меня поднимать.

– Я бы ему в ответ врезала. Мужчины утверждают, что женщины в драке не имеют тормозов, потому что привержены в любом деле идти до конца.

– Милицейская статистика с тобой не согласна, – возразила Мария.

– Это они от страха так говорят, – рассмеялась я.

Мария не приняла моего шутливого настроя:

– Наше законодательство не заботится о женщинах, не защищает их. И те законы, которые есть, не работают. Насилие не пресекается, потому что мужчины защищают мужчин. И в Думе лежат новые, не ратифицированные законы годами. А во многих странах они уже давным-давно есть. Мало у нас женщин во власти.

Сейчас эта проблема стоит особенно остро. По приблизительным подсчетам каждый год мужчины в семьях убивают что-то порядка четырнадцати тысяч женщин. А сколько их бито и покалечено? Половина всех преступлений совершается в семьях в алкогольном опьянении. Но милиция заявления не принимает, мол, нет состава преступления. Говорят: «Когда убьют, тогда и приходите». А кроме физического насилия есть еще и экономическое, психологическое и сексуальное. Таких пострадавших вообще невозможно посчитать.