Дневник замужней женщины
Шрифт:
– Калиф на час.
– Мишу устраивали эти роли, эта раздвоенность. Он знал, что для меня семья – главное в жизни, и считал, что я приму его любым. Его бесило, если я поднимала голову, возражала. А я хотела видеть в нем самостоятельного семьянина, любящего, заботливого мужа, отца. Не получилось. Видно, он таким родился, чтобы хитрые женщины вили из него веревки, а он при этом чувствовал себя счастливым и уверенным. Все его существование было направлено на собственное «я». Женщины – объект его желаний и потребностей. Они должны его любить или заботиться о нем, а он только влюбляться и использовать их. Или они его... Он же как «черная межгалактическая дыра»,
– Любовь тоже достаточно эгоистичное чувство, – заметила я.
– Любовь проявляет человека, но не изменяет.
– И женщины в семьях ведут себя по-разному. В моей лаборатории работали два доцента примерно одного уровня умственных возможностей. Так вот жена одного все делала, чтобы ее муж защитил докторскую, а у второго – думала только о себе, о своей по ее меркам счастливой жизни. Все домашние дела были на нем. Жизнь изобилует пороками. Это данность. И если мы впускаем в свою жизнь зло, то это наш выбор.
– Не всегда. Ты забыла о насилии и беззащитности. Злым проще жить? – спросила Мария.
– Не знаю. Но есть Бог. И каждый или к Нему идет, или от Него.
– Здесь не поспоришь. Если бы я изменяла мужу и не заботилась о семье, мы были бы на равных и его поведение, наверное, было бы для меня не очень обидным. И меня, может быть, устраивало бы такое положение дел, так называемое сосуществование. Хотя вряд ли… Неприемлемый для меня вариант.
Меня обижало, когда Миша мой труд в доме выставлял перед друзьями, как свои заслуги и давал понять, и даже подталкивал к тому, чтобы я еще и хвалила его. Я позже делала ему замечания, а он только отшучивался. В тот момент он казался мне ребенком с душой только начинающей пробуждаться. А он так и остался им...
– Это уж точно. За что ты его любила? Крикливый, придирчивый, сварливый как старая бабка. Позволь мне употребить это сравнение.
– Сначала он таким не был.
– Ты сама ничего от него не требовала, он не мог применить к тебе свои таланты обхождения, – осуждающе заметила я. – Надо было трясти его как грушу.
– Бесполезно. После женитьбы он не хотел для меня и пальцем шевельнуть. Я же жена и обязана быть заботливой и нежной.
– Жена – из разряда обслуживающего персонала? А он не обязан?
– Миша помнил только о своих правах. Он не видел во мне то, что видели другие. Ему нужен был чужой аркан, а еще поводок и намордник, чтобы бежать следом за кем-то, пуская слюни, угорая от восторга. Он не был забытовлен и мог позволить себе многое. А я рохля. Понимаешь, он распоряжался моей жизнью, хотя не в состоянии был выстроить свою. Такой вот парадокс. А может претендентки сами его «отшивали», предварительно выпотрошив? Ему попадались умные и самостоятельные женщины, которые не желали нянчиться с ним, как с ребенком и терпеть его своенравную мамочку. Вот он и держался за меня… Разве в молодые годы такое могло прийти мне в голову? Ох уж эта моя всепобеждающая вера в добро!
Представляешь, крушение семьи в полном разгаре, а ему хотя бы что! Пыталась образумить его или хотя бы просто спокойно поговорить, допустим, о методах воспитания ребенка, о новинках в музыке и литературе, вовлечь во что-то... Так он в стремлении придать себе значительность, утверждал, якобы не выносит пустых, разговоров – той, на мой взгляд, «неритуальной игровой составляющей жизни», которая спасает нас от тоски, украшает будни, которая, в конце концов, объединяет людей. Но не тут то было... И это при том, что ссоры в его семье не прекращались! На это его хватало. И времени не
До его измен я все терпела и единственной причиной наших ссор была его мама. Разговоры о ее вторжениях в нашу жизнь, как правило, заканчивались неудовлетворенностью с обеих сторон и только разжигали во мне тоску, усиливали чувство незащищенности и одиночества. Душа мужа по-прежнему оставалась для меня недосягаемой. Я не понимала, ругаясь, он тешит в себе беса дурного характера, или, будто бы справедливости ради, играет в ревнителя странных устоев своей семьи?
Не погрешу против истины, если скажу, что я рано поняла, что умею жить и работать на пределе своих сил и возможностей. А муж таким был только в увлечениях. Я не смогла победить эту семью. Мое мнение, что на мне в основном должно лежать этическое благополучие семьи, а на нем – экономическое, оказалось идеалистическим. Начав вольную жизнь, Миша утратил свои добрые начала, которые первое время еще сохранялись и проявлялись. Видно в нем и раньше было то, что теперь окончательно перевесило честь и совесть. Он сделался жадным, если дело касалось семьи. Также верно и то, что жадность его не удручала. Он стал считать ее нормой жизни. Оно и понятно: ему надо было экономить на нас для себя и своих развлечений, для удовлетворения необузданных фантазий. Потом, когда я вышла из декрета, мы вообще стали жить только на мою зарплату. Мое негодование не знало границ. Я чувствовала себя загнанной в угол.
– Я бы такому сказала: «Вали отсюда! Вот так. И перетакивать не будем!»
– И я, не выдержав постоянных унижений, сама себе сказала: «А пропадите вы все пропадом!» Инициатива развода исходила от меня, но решение было обоюдное. Я полностью разорвала отношения. Поняла, что пока игра идет на поле этой семейки, мне с ними не справиться. Я проиграли с позорным счетом. Даже квартиры не дождалась. Ушла в никуда. И вновь, как некогда в детстве, я обретала самоуважение.
– И теперь напеваешь слова артиста Гафта: «Мне хорошо, мне одиноко. И одиноко ей со мной». Они поднимают тебя точным попаданием в душу.
– Ты не поверишь, школьницей я была независимой, своевольной, но не глупой. Или казалась себе такой?.. Учителя шутили, мол, по ошибке девочкой родилась. Знаешь, Кира, ноша, которую мы взваливаем на себя, иногда оказывается непосильной. А тут еще моя собственная эмоциональная незащищенность… Когда получаешь удар ножом в спину, становишься на некоторое время неуверенным, неспособным сделать следующий шаг. И свекруха с ее садистской неторопливостью… ежедневно как скальпелем надрезала мое сердце… Она в первую очередь причастна к моим бедам… – добавила Мария, с мучительно искривленным ртом. Но фразы не закончила. Слезы подступили.
– Откуда возникнуть самоуважению, когда за плечами сиротское детство, молодость, оскверненная изменами любимого. В таких условиях трудно поверить в разумное, доброе, вечное. А ты верила. Что такое предательство и подлость лучше испытать и понять еще в детстве?
– Лучше бы о них вовсе не знать, – ответила мне Мария.
– Не жалеешь, что ушла от Миши? Ни для кого не секрет, что у нас принято считать, будто при любом раскладе мужчина при разводе остается в выигрыше, даже когда честно платит алименты. Дело тут не в деньгах. Он получает свободу. Развод ставит мужчину и женщину в неравное положение. Ведь все заботы о ребенке остаются на ней. И дети теряют невосполнимо много. И почему это говорят, что мужчины сильнее переживают развод?