Дневник. Обратная сторона победы

Шеллина Олеся

Наконец, кошка убежала, не переставая чихать, а мы с Малфоем, придерживая друг друга, поднялись на ноги. Я стоял, покачиваясь, и смотрел сверху вниз на уже закатывающего глаза Августа, затем, повернувшись к Люциусу, невнятно произнес:

— Знаешь, Люц. Не нравится он мне. Мелкий какой-то. Он недостоин носить гордое звание Пожирателя. Нужно его… это… удлинить!

— А как?

— О, у меня есть идея, пошли, — и мы возобновили свой путь к дому.

Руквуд — мелкий. Ага. Это говорил самый низкорослый парень

в Круге. Я был выше разве что миниатюрной Беллы.

Руквуд кое-как поднялся и побрел за нами. Было видно, что ему страшно.

Внезапно я остановился и, презрительно глядя на Августа, спросил:

— Ты хоть Метку запускать умеешь?

Руквуд отчаянно замотал головой.

— Ну вот что ты за бесполезное создание? Смотри как нужно. Морсмордре!

Я с ужасом открыл глаза. Мерлин, я что, совсем тупой? Как? Как я смог до этого додуматься? Теперь понятно, почему все родные собрались здесь, в доме, над которым висела Чёрная Метка. Понятно, почему все на таком взводе. Непонятно только, почему мы с Малфоем всё еще живы. Если бы тот же Рей додумался сотворить нечто подобное, я бы его убил. Хотя вряд ли найдется ещё один настолько тупой идиот, который способен на такое.

Я осторожно покосился на Рея. Не представляю себе, каким образом мы будем вымаливать прощение. Я не хочу больше ничего помнить. Я не собираюсь смотреть воспоминания в думосборе.

— Малфой, — я обратился к стонущему и пытающемуся подняться с пола Люциусу, — я в завязке.

— Надолго? — простонал Люциус, держась за голову.

— Навечно, Люциус, — и я снова закрыл глаза.»

— Ну, значит, мы не узнаем, что произошло, — бодро проговорил Люциус.

— Не надейся, Люц, — голос Мальсибера просто сочился патокой. — Я, видишь ли, приобрел какую-то нездоровую привычку записывать для Северуса то, чего он не помнит. Дневник опять валялся раскрытым на столе. А я был настолько зол, что просто не смог удержаться. Так что, Уизли, там сейчас снова почерк изменится, ты не переживай, просто читай дальше.

«Знаешь, Сев, ты просто представить себе не можешь, насколько я сейчас зол. Я прочитал последнюю строчку. Значит, ты не хочешь ничего помнить? А придется.

После того, как я вышел из твоего кабинета, я направился в зал суда, который мы уже давно используем для тренировок. Мне просто необходимо было снять напряжение. После часовой нагрузки, когда от меня уже пар повалил, я сел на скамью и начал анализировать полученную информацию. Как так получилось, что я практически ничего о предстоящих делах не знал? Впрочем, я сам дурак. Давно нужно было поинтересоваться, что к чему. Фадж уйдет. Ему просто придется это сделать. И следующий министр будет одновременно жертвенным ягненком. Ведь основной удар придется именно сюда. Министерство будет атаковано дважды. Я правильно понимаю? Первый раз его захватят Пожиратели, и тогда министр погибнет героической смертью, а как же иначе. Я даже знаю, кто будет этим самым геройским министром. Все будут обо всём знать, но это, естественно, будет великая тайна. Второй раз атака начнется одновременно с Великим противостоянием добра в лице Гарри Поттера и зла в лице Лорда. Именно так, с большой буквы. И начнем эту атаку мы. Это будет невероятно сложно. Ты

сможешь раздвоиться, чтобы одновременно контролировать оба участка? А я смогу? Но, думаю, еще рано об этом разговаривать. Главное, что всё встало на свои места. Закончив заниматься мозголомством, я оделся и вышел из зала.

А потом сработали чары системы безопасности, настроенные на появление Чёрной Метки. Я как раз в это время находился в операторской. Быстро выведя на экран карту, я приблизил изображение. Не представляю, каким образом я остался стоять на ногах. Метка висела над нашим поместьем.

Сорвавшись с места, я помчался в твой кабинет. Андре сказал, что ты ушел вместе с Малфоем, причем уже довольно давно.

Я просто застыл на месте и стоял, глядя куда-то в стену. В голове крутилась только одна мысль: как?

Ко мне обращались, пытались что-то спрашивать, я не слышал. Из столбняка меня вывел Эван, просто залепив пощечину.

— Проверь, — его голос звучал глухо. — Если подтвердится… — Эван замолчал.

Я неуверенно кивнул и побежал к Атриуму, чтобы аппарировать в поместье.

Почему-то точкой приземления я выбрал тот участок, где я появился здесь впервые. Навстречу мне выскочила Офира и принялась истошно мяукать и тереться об мои ноги. У меня внутри все оборвалось, если фамильяр выражает какие-то чувства к другому человеку, значит, с хозяином что-то произошло. Мне даже в голову не могло придти, что мантикора просто жаловалась на вас, уродов.

К дому я подошел как в тумане. Перед дверью стояли Эйлин с Нарциссой. В руках они держали экстренный выпуск «Пророка» с фотографией Метки и вопросом, почему Метка висит в чистом поле? «Чистое поле» было сфотографировано и помещено ниже. Разумеется, никакого дома на фотографии не было видно, но местность была вполне узнаваемой.

Фрай сидела на крыльце, обхватив себя руками. А от ворот на полной скорости по направлению к дому летел Альбус Дамблдор.

— Что случилось? — завопил директор, подбежав к нам.

Эйлин просто ткнула пальцем вверх. Мы все подняли голову. Метка была безупречной. Змея раз за разом выскальзывала изо рта скалившегося черепа.

— Я боюсь заходить, — прошептала бледная Фрай.

— Мы все боимся, дорогая, — тихо проговорила Эйлин.

— Вы боитесь, что Лорд все еще внутри? — я нес какой-то бред, глядя на темные окна дома. Хоть бы один огонек, хоть бы какой-нибудь признак жизни.

— Не пори чушь! Меньше всего я боюсь этого безносого ублюдка. Да, если он мне попадется, я его голыми руками придушу, — прошипела Эйлин. — Мы боимся заходить, потому что можем увидеть мальчиков…

— Эйлин, у Тома есть крестражи, — проговорил Альбус, глядя в одну точку. — Если не ошибаюсь, то шесть крестражей. Один был использован. А шесть на пятерых не делится. Значит, я, как самый старший, буду убивать Тома дважды! — Дамблдор сорвался на крик.

— С чего бы это? — Нарцисса не кричала, но её голос звучал безжизненно. — Я имею на это право так же, как и Вы. У меня там муж!

— У меня тоже! — Фрай вскочила.

— А у меня сын!