Дневники Адриана Моула
Шрифт:
– У меня и так дел по горло, буду я еще тратить время на треп о романе коккера с дворняжкой. Я-то надеялся, она примется готовить ужин, да какое там! Засела на кухне читать от корки до корки "Гардиан", и пришлось мне снова открывать банку с консервами из тунца.
* Крупнейшая ежегодная выставка собак в зале "Олимпия" в * "Лондоне
Четверг, 15 апреля.
Проснулся в 4 утра от зверской зубной боли. При-шесть таблеток детского аспирина. В 5 утра разбудил родителей, поведал о своих муках.
– Сам, черт тебя подери,
– ответил папа.
– Три раза пропустил осмотр у зубного. В 5 30 попросил папу отвезти меня в больницу. Он отказался и перевернулся на другой бок. Ему-то хорошо, у него своих зубов ни одного не осталось. Я сидел весь в агонии - и наблюдал рассвет. Счастливые беззубые птицы завели свои гнусные трели, а я поклялся, что отныне хожу к зубному четыре раза в год независимо от того, болят зубы или нет В 9 00 мама разбудила меня и сказала, что записала на прием в зубной неотложке. Я ответил, что боль прошла, и велел отменить запись.
Пятница, 16 апреля.
Последняя четверть Луны
Проснулся в три утра от жуткого приступа зубной боли. Пытался молчаливо терпеть, но мои преисполненные мук рыдания достигли, видимо, родительской спальни, потому что ко мне ворвался папа и попросил заткнуться. Никакого сочувствия не проявил, только ныл и стонал, как, мол, утром пойдет на канал работать, если не выспится. Ложась в постель, он поскользнулся о журнал, брошенный мамой на пол с ее стороны кровати. Папина ругань разбудила пса. Затем проснулась мама. Затем завелись вонючки-птицы. Итак, мне снова довелось наблюдать, как серые пальцы рассвета постепенно свертывают ночь.
Суббота, 17 апреля.
Все еще в постели и с приступом зубной боли.
От родителей - никакого сочувствия. Знай твердят: "К врачу надо было ходить". Позвонил Пандоре. Завтра навестит. Спросила, не нужно ли чего. Шоколадку, говорю, неплохо бы. Она ответила (как мне показалось, весьма раздраженно):
– О, господи, Адриан, у тебя же и так все зубы сгнили!
Пес весь день воет у калитки Митци. И ничего не жрет.
Понедельник, 19 апреля.
Сегодня на обществоведении был клевый диспут. Про Фолкленды. Пандора внесла резолюцию: "Наш класс осуждает применение силы для удержания Фолклендских островов" Для разнообразия диспут прошел вполне на уровне. Я произнес блестящую речь в поддержку резолюции. Цитировал "Скотский хутор" и "Гроздья гнева". Сорвал вполне приличные аплодисменты.
Барри Кент выступил против нашего проекта резолюции. Сказал:
– Я... это... сдается мне... нам, значит... это... пора, значит, садануть бомбой прямь по этой... по Аргентине, вот!
Он цитировал своего отца и сел на место под гром овации - класс аплодировал стоя! В 14.30 к зубному. Вот ведь невезуха! 16.00. Лишился переднего зуба! Этот кретин-австралиец выдернул его вместо того, чтобы запломбировать! Еще хватило наглости завернуть зуб в обрывок салфетки и вручить мне на память! Я спросил, вырастет ли у меня
Когда я, шатаясь и сжав рукой замороженную челюсть, покидал кабинет, он сказал, что часто видит, как, возвращаясь домой из школы, я жую шоколад. Так что если к тридцати останусь беззубым, сам, мол, виноват.
Впредь буду возвращаться из школы другой дорогой.
Вторник, 20 апреля.
Рожа у меня теперь - хоть на плакат "Их разыскивает полиция". Ни дать ни взять - закоренелый убийца. Мама до чертиков разозлилась на врача, написала ему письмо, требуя бесплатно поставить мне протез.
В школе чистый кошмар: Барри Кент прозвал меня
"Крот беззубый *, и все за ним попугайничают. Пандора и та держится с прохладцей. Послал ей на физике
записку с вопросом, любит ли меня еще. Получил ответ: "Люблю и буду любить, пока Гибралтар остается
английским".
* Mole - крот (англ ).
Среда, 21 апреля.
Только что сообщили по радио: Испания требует возвращения Гибралтара.
Четверг, 22 апреля.
Утром никак не мог решиться идти в школу из-за дырки во рту. Встал только в 12.45. Попросил маму написать в школу оправдательную записку. Отдал ее мс. Фоссингтон-Гор. Та прочла и гневно сказала:
– По крайней мере, твоя мать честна. Не лжет, как обычно почти все родители.
– И протянула записку мне:
"Уважаемая миссис Фоссингтон-Гор,
Адриан не явился утром в школу, потому что валялся в постели до 12.45.
С уважением миссис Полина Моул".
В будущем попрошу писать записки папу. Он - прирожденный лжец.
Понедельник, 26 апреля.
Таинственный разговор! Мама: "Джордж, результат положительный". Папа: "Господи, Полина, в моем возрасте больше не выдержать этих ночных бдений!"
Не иначе, как мама предъявляет папе чрезмерные сексуальные притязания.
Среда, 28 апреля.
К нам сегодня заявилась Глиста Сушеная (она же Дорин Слейтер). Я не видел ее с тех пор, как папа с ней завязал. Она часто дышала, и глаза ее странно блестели. Когда папа подошел к двери, она ничего не сказала, лишь распахнула пальто (она несколько округлилась), крикнула: "Думаю, ты должен знать, Джордж", повернулась и убежала по садовой дорожке.
Папа ничего не ответил. Только прислонился к перилам, будто сразу ослаб.
– Хорошо выглядит, правда?
– сказал я.
– Просто цветет, - буркнул папа, потом натянул пальто и ринулся вслед за ней.
Минут пять спустя вернулась мама с занятий по системе Джейн Фонды, на которые ходит в общественный центр. Мама была очень собой довольна - ей удалось преодолеть болевой барьер.
– Джордж!
– позвала она, обошла все комнаты и спросила: - Когда ты в последний раз видел отца?
Я промолчал. Мама приходит в ярость, если при ней помянуть Глисту Сушеную.