Дневники герцогини

Хантер Джиллиан

— Сапфиры. Это цвет ее глаз.

— Тех самых, которые едва не выскочили из орбит, когда она увидела тебя в окно? Ты окончательно рехнулся, Ник. С тех пор как ты украл эту чертову книжку, ты мало занимался работой. Никогда не думала, что доживу до того дня, когда ты рассиропишься.

— Разве не я украл чулки, которые сейчас на тебе? — фыркнул он.

— Подумаешь, чулки! Мой четырехлетний племянник стянул на рынке дорогую шаль.

— Ну и заткни ею себе рот, — огрызнулся Ник, когда Милли поплелась к ступенькам, ведущим на улицу. —

Оставь меня в покое.

Он стиснул зубы и закрыл глаза, ожидая, когда она с грохотом захлопнет дверь. Милли так и сделала. Штукатурка посыпалась ему на лицо и открытый дневник. Он выпрямился и сдул мусор со страниц. Только он спрятал дневник под половицу, как на ступенях подвала послышался стук каблуков.

— Что ты теперь забыла?

— Я забыла, как пахнет это место, — едко ответил голос от бесцеремонно распахнутой двери. — Ты что, даже горшок не вылил?

У него глаза округлились, когда на верхней ступеньке появилась стройная фигура.

— Ну и ну! Разрази меня гром, если это не герцогиня на чашечку чая пожаловала. Что привело тебя в трущобы, дорогуша? Скучаешь по старым приятелям?

Его старая подруга Харриет поднесла к носу кружевной платочек.

— Ты закапываешь свои жертвы под кроватью?

— Смотри, куда наступаешь, — приподнялся на локте Ник.

— Какая отвратительная дыра, — сквозь платок сказала Харриет.

— Я скоро перееду, — сказал Ник. — У меня есть кое-какой товар на продажу, и тогда я красиво заживу.

Харриет придвинула к кровати колченогий стул.

— Я ищу пропавший дневник, — без преамбулы объявила она.

Он присвистнул.

— Никогда не знал, что ты его ведешь. Должно быть, в нем шокирующие истории. О тебе и обо мне.

— Это важно, Ник. Дневник рано или поздно выплывет. Если я найду дневник раньше, чем кто-то узнает его содержание, будет награда и никаких вопросов.

Ник всматривался в ее лицо.

— Что это принесет?

— Пять тысяч фунтов из моего кошелька.

— Это все?

— Что ты хочешь этим сказать? Можно подумать, тебе такие деньги каждый день предлагают.

— Ты и я, — тихо произнес он, — какой отличной парой мы были.

— Ты знаешь, где он?

— За пять тысяч фунтов я даже не вспомню, о чем речь. Мы с тобой имели намного больше этой несерьезной суммы, проникая в дома. Я скучаю по тем временам. И никогда не забуду ночь…

— Я здесь не для воспоминаний. — Харриет отодвинула ногу, когда Ник хотел схватить ее за лодыжку.

— Кто больше всего хочет заполучить его?

— Особа, которая его написала, — ответила она. — Дневник важен только для… для владельца.

— Тогда зачем кому-то еще хранить его?

Харриет прищурилась:

— Больше я тебе ни слова не скажу, зная, как ловко у тебя голова устроена для дела и сердце для зла.

Он хохотнул:

— Я имею дело с драгоценностями. Серебром. Золотом. А не с книжками.

— Награда может возрасти, Ник.

— Значит, поднимется

и цена, — ухмыльнулся он.

— Открой глаза.

Он откинул с лица волосы и пригладил их.

— Кто автор?

— Моя дальняя родня.

— Когда-то мы с тобой были семьей. Никогда не думал, что ты откажешься от этого ради красивого титула и замка на чужой земле.

— В Уэльсе, Ник. И мой муж не иностранец. Ты знаешь все, что происходит на улицах. Если дневник кто-то украл, новости об этом в конечном счете появятся.

— Кто станет красть книгу?

— Книги красивые, Ник.

— Дерьмо. Пардон за резкое выражение.

— Это приватный дневник. И содержит мысли, которые могут сильно смутить особ, которых я люблю.

— Ах, какая трагедия. Предвестие позора. В твоем распоряжении все лорды. А уладить кризис призван бедный Ник. Хочешь пойти со мной в паб?

— Нет, — нахмурилась Харриет.

— Почему? — Теперь он обиделся.

— Потому что от тебя разит дрянным джином, потому что у тебя дыра на рубахе и ты неотесанный чурбан, вот почему.

— Знаешь, я умею читать.

— Тогда почитай развешанные сегодня утром плакаты, объявляющие о награде за поимку одного вора. Тебя повесят, если ты не изменишь жизнь. И ты знаешь это не хуже меня. Может быть, если ты хоть раз сделаешь добро, кто-то во власти даст тебе еще шанс.

Ник посмотрел ей в глаза:

— Ты ловко говоришь, милая. У тебя всегда язык был хорошо подвешен. За тобой на столике Библия. Возьми ее. И осторожнее, не столкни бутылку джина.

Она заколебалась, затем поднялась, чтобы взять Библию.

— Ты собираешься поклясться на ней? — Харриет осторожно шагнула к нему.

Не поднимая глаз, он покачал головой:

— Нет. Не сегодня. Но сделай одолжение, уходя, сунь ее в щель, чтобы плотнее закрыть дверь. Меня в дремоту клонит, и я не хочу, чтобы сюда ввалилась еще одна женщина и своими разглагольствованиями нарушала мои грезы.

Подняв глаза, он сверкнул улыбкой, от которой обычно девушки слабели.

Харриет медленно опустила руку и положила Библию на кровать рядом с ним.

— Прогнило что-то в датском королевстве, Ник Риделл. Это так же верно, как то, что я стою перед тобой. Я еще не знаю, во что ты вляпался, но, клянусь, ты увяз уже по колено. И если я узнаю, что ты обманул мое доверие, я тебя найду и шкуру спущу, так что твоя улыбка окажется на заднице.

Почти смеркалось, когда Гидеон вышел из своего дома. Он ожидал визита сэра Дэниела и пока ждал, сообразил, что не спросил уличных торговцев, не находили ли они недавно что-нибудь интересное в сточных канавах. Торговка салатом покачала головой и поспешила прочь, даже не попытавшись продать свой увядший товар. Мясник проехал на старой лошади с корзиной свиных ножек. Гидеон поднял руку, чтобы остановить его, но тот притворился, будто не заметил. Люди вели себя так, будто опасались его.