Дневники св. Николая Японского. Том ?I
Шрифт:
В молитвенном доме отслужили вечерню. Пели ужасно — все в разные голоса, в чем, по–видимому, и навострились немало, ибо пели бойко. После службы — проповедь о невидимом, которое важнее видимого. Зятем убеждал христиан сложиться и купить орган, чтобы в восемнадцать ен (на начало сбора тут же и дал три ен), потом пригласить учителя пения месяца на три, тогда пение в Иигава и Фурукава будет стройное. Кажется, сделается. Испытывал детей в молитвах и раздал крестики и образки.
Пришли христиане и из Иосикиноме и Ниси [?], также довольно много из Наканиеда, за 1 1/2 ри, (ведомства Саввы Ямазаки). Беседовали до восьми часов. На ночлег пришли к Акиле Кису; здесь тоже отслужили вечерню, и сказана проповедь о терпеливом перенесении скорбей, ибо преимущественно обращался к бывшему, но такому усердному верующему, Акиле. Ужин, для приготовления которого нарочно из Такасимидзу пригласили Матфея, бывшего некогда у меня слугой и поваром; ванна, великолепная
8 октября нового стиля 1889. Вторник.
Мияно, в доме Павла Цуда.
Девять часов вечера. Пишется на стуле, за неименьем стола.
У Кису утром загрохотали дверинами, и все встрепенулись в четыре часа, а назначено было выезжать в шесть. Мизинец на левой ноге, вчера разбитый при падении в ванной, едва позволил ходить, да и теперь в сапогах с трудом хожу, что заставляет опасаться, не сломана ли какая костка в пальце — вот уж некстати, до болезни ль теперь. В сопровождении Акилы и Марии приехали в Фурукава в семь часов, к доктору Петру Камеи, который был отозван к внезапному больному, а жена его Софья встретила хлопотами и угощеньем. Возвратившемуся Петру говорил, что у него, против врачей–язычников, несравненно больше силы и средств благодетельствовать больным, раз — наука, другое — сила благодати, которою он может и должен располагать ко благу своих пациентов, и указал на чудеса Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона, рассказал и несколько современных чудесных исцелениях, сотворенных о. Иоанном Кронштадтским.
В сопровождении Петра Камеи и также Марии Кису приехали в Такасимидзу. Дорогой, садясь в дзинрикися, я переломил своею тяжестью обе оглобли в телеге, что стоило одну ену расплаты. Никанор Муранаки встретил очень далеко от города и рассказал, что из ста христиан, ныне налицо состоящих в Такасимидзу, половина охладевших, в Церковь не ходят и ничем не заявляют своего христианства; семь гиюу, четыре фукёоин. Церковь в Такасимидзу содержится в порядке: икон и всего довольно пока, даже священные сосуды и полное облачение для служения литургии есть. Отслужили обедню; Павел Хосономе читал, очень хорошо, пели в один голос хорошо, хор небольшой. Слово было о «мире и благодати». После здесь же в Церкви беседовал с христианами, особенно настаивал, чтобы они постарались оживить и согреть охладевших к вере, — обещались. После убеждал воспитывать детей по–христиански, на тексте: «Блюдите, да не презрите единого от малых сих». Гавриилу Иномама обещался прислать для перевода «Путь ко спасению» Епископа Феофана; если переводить годно для печати, и будет напечатано, то он будет принят переводчиком церковных книг с жалованьем не меньше получаемого им ныне — восемь ен. Вот слабый–то характером человек! Дикарь вотчим (да и не вотчим, а живущий блудно с его матерью, ибо жениться не может здесь, принадлежа к другой деревенской общине в качестве косиу) заставил насильно жениться на его дочери, «систангете» — так и выражается Гавриил.
3–я тетрадь
После обеда, прескверно состряпанного Матфеем — ни по–японски, ни по иностранному, без хлеба и без риса, с полусырою курятиной, — посетили всех сицудзи и фукёоин. Особенно радушно угощал старик Семен Сато; сын его экскатихизатор Илья с семьей здесь же, и у Ильи замечательная черта: нисколько не злобится за то, что отставлен от катихизаторства.
Мияно
Проехали Цукитате и прибыли в Мияно в пять часов. Ждали долго пока соберутся, — собралось человек двадцать. В Мияно десять христианских домов, человек двадцать христиан порядочных, человек десять охладевших, а одна семья, старшего брата о. Иоанна Сакая, перешла в протестантство. Отслужили вечерню, пел Иоанн Циба один. Здесь, когда служит катихизатор (а без него и не собираются) все читается, ибо петь некому. Проповедь о христианском усердии и о том, чтобы все дела свои посвящали Богу. Во время проповеди пришли христиане из Цукитате — семь мужчин, две женщины, пришел еще старший брат о. Сакая, протестант, с сыном, тоже протестантом; говорили оба, что перешли, не зная учения, а потому, что [?] братьев в Сендае учились у протестантов; убеждал их обратиться и покаяться; обещались слушать катихизаторские объяснения. Христиане Цукитате довольно оживлены, каждую субботу собираются на молитву. Убеждал их и здешних самим, без катихизатора совершать общественную молитву и заботиться о вещем оживлении своей Церкви, ибо благодать Божия еще видимо с ними, иначе они давно бы рассыпались, не имея добрых катихизаторских попечений.
Собираются в доме Петра Удзие, — икон для молитвенной комнаты никаких, висит одна картина Преображения, ни покровов, ничего ровно здесь не получено для молитвенного дома.
Ребенок умирает без крещения по небрежности священника.
Три дня тому назад у одного христианина утонул ребенок трехлетний, некрещенный. Что же смотрит священник Петр Сасагава при посещениях? Отчего дети остаются некрещенными? Ни к чему не годен этот Сасагава, совсем омертвел! Хоть хорони заживо, как труп, который забыли похоронить. Скажу ему —[…] — заботиться о крещении детей, но прока не жду.
Двенадцатый час вечера. Собралось несколько язычников у Павла Цуда послушать, между ними кочёо и коочёо (начальник здешних училищ). Говорил сначала Хосономе, я с час объяснял учение, — кажется, поняли, проще нельзя было говорить; дай Бог, чтобы было в пользу; изъявили желание слушать дальнейшее у катихизаторов и здешних христиан. — Христианам Мияно советовал из молодых людей мужского или женского пола послать кого в Токио хоть на полгода поучиться пению, обещался питать от Миссии. — Женщинам внушал завести симбокквай. — В будущем году обещался посетить все сии места, если Бог благословит.
9 октября нового стиля 1889. Среда.
В Ициносеки. В пятом часу. Кесеннума.
Пришел сюда повидаться со мною старшина (сицудзи) Церкви в Кесеннума: Андрей Оомори и другой с ним, христианин Алексей Кобаяси: рассказали следующее. Христиан там шестьдесят человек; из них на молитву собирается от пятнадцати до тридцати, говорит Корнилий Морита; прочие охладели, одно семейство ушло к католикам, четыре человека; оно прежде ушло к протестантам, потом к католикам; человек был гулящий, вера его исправила, но он охладел, и — к протестантам, потом дом продал католикам и к ним перешел, — обедневший и желающий поправить свои обстоятельства переменою веры; это было при Илье Накагава, три года назад. Из прочих охладевших все не то чтобы потерянные для Церкви, а — или по дурному поведению, или по денежным обстоятельствам стыдятся приходить в Церковь, но в Пасху приходят. А нынешние хорошие тридцать христиан всего составляют шесть домов. Новых слушателей шесть, но им не теперь учение преподается, а прежде уже преподано. Теперь же проповеди нет, за исключением субботы и воскресенья на службе; собираются (Бан говорит при христианах, в субботу, до пятнадцати, в воскресенье до двадцати, после службы он объясняет Священное Писание; поют четверо).
Тадагое
В Тадагое два дома, христиан двадцать, на молитву не собираются; Бан туда ходит, но и сам не может объяснить, когда и зачем; в месяц–де больше раза, повидаться. От Тадагое до Кесеннума два ри. «Отчего нет там проповеди?» Хлопочут сделаться у […] — значит, не могут хлопотать. У Бана только и есть эти два места, — значит, он в неделю всего два часа служит — в субботу и воскресенье. Я прямо обратился к христианам с заявлением, что, вероятно, в Мориока, на Соборе катихизатор будет отнят у них, ибо не нужен. Но Андрей и Алексей дали кроткое обещание, что они отныне будут стараться с катихизатором поднять проповедь, и непременно просят катихизатора, иначе–де католики и протестанты [переманят] всех наших; за Бана они не стоят, хорошо бы–де знающего местность, но можно и другого, только непременно одного просят. Я было заговорил о Церкви в Кесеннума катихизатору в Оринабе — четыре ри. Я обещался за них просить Собрание, чтобы один катихизатор был опять дан им. Еще они просят, чтобы приход о. Бориса был разделен на двое, но кого избрать другим священником — не знают, желают же сами по–прежнему принадлежать о. Борису.
Еще они желают избрать у себя фукёоин и уже предназначили двоих в Кесеннума: Андрея Оомори и Иоанна Оомори (оба молодых). Женское симбокквай уже начали, раз было, — семь–восемь женщин собралось.
Бан живет в гесику, сёкурёо платят, яцин нет. Молятся в доме Луки Хондзёо, врача, — дает для сего комнату.
Петр Бан — образец лени; даже не знает, сколько христианских домов у него, при тридцати христианах и тридцати охладевших; все спрашивает во время разговора у Андрея: сколько того? как это? Не знаю, что с ним делать! И он сам чувствует себя очень скверно — весь смущенный и раскрасневшийся. Хорошо, что расспрашивал о его Церкви при его христианах, иначе наврал бы с три короба.
Но о Церкви в Кесеннума сегодня прежде других, потому что Андрей, сицудзи, не будет на Собрании, а идете матерью в Сендай, — Дальше заметки о Церквах по порядку с утра.
В Мияно, Павел и Мария Циба, у которых сегодня ночевал — премилые люди. Обещал им иконы из Токио: Святого Апостола Павла и Богоматерь Афонскую; у них только и есть маленький Спаситель — русская, на холсте. Обещал к иконам приложить и лампадку. — В шесть часов, утром, когда встали, попросил в свой дом Яков, у которого трехлетний сын некрещеный утонул. Просил помолиться о сыне; сказал ему, как он может молиться: «Господи, прости мой грех нерадения о спасении сына и спаси его!»