Дневники св. Николая Японского. Том ?I
Шрифт:
Из катихизаторов Василий Хориу ничего не имеет сказать Собранию. Филипп Судзуки ныне говорит: здесь, в Сендае, христиане старые, учение знают хорошо, вера тверда, но в живости уступают новым христианам, наружно — слабы кажутся; недеятельны. Еще: язычники смотрят на внешнее; в Сендае спросят: «Где Православная Церковь?» Не знают, ибо такой незаметный, бедный храм, — Итак, здешним сендайским христианам нужно единство и одушевление, также нужен настоящий храм. Иоанн Кобаяси — тоже. Савва Ямазаки о Наканиеде говорит: катихизатору там нужно долго оставаться (три–четыре года), чтобы была польза; хвалит фукёонинов; просит изменить хивари катихизаторов.
Варнава Имамура теперь говорит, но то же, что вчера мне объяснял (смотри выше).
Павел Кавагуци нападает на старые Церкви, ибо учение знают, но не исполняют; гордятся, что знают учение лучше молодых катихизаторов и пренебрегают сими. Старые христиане, не исполняя заповедей, язычников соблазняют, те говорят: и христиане также плохие по поведению, чрез что хулится Христос. Фукёоин’ы многие не служат, не стоят сего имени, их нужно лишить сего звания. («Сикару–ни» слово очень уж часто и некстати вплетает в речь — вообще, довольно плохо плетет, — я лучшего ждал). Жалуется, что одинокий катихизатор скучает, просит сделать, чтобы катихизаторы часто видались, но и катихизаторы, по два–три стоящие вместе, ослабевают. Лучше для оживления катихизаторов посылать их на время в другие места для проповеди.
В Вакуя фудзин–квай положил каждое утро женщине опускать в ящик один ри, в месяц три сен. (Велико! Только утомляет; где же выдержать такое беспокойство долго!) Бонзы по деревне очень хулят христианство, и потому заброшенные по деревням христиане страдают и впадают в уныние, просят катихизаторов чаще посещать и отражать нападки бонз. Кавагуци говорит это по поводу Оота и Нигоо, где бонзы злословят.
Илья Накагава говорит об Исиномаки, что там слушателей мало, двух катихизаторов там не нужно, ибо в Минато наполовину заняты земледелием. В Иеногава теперь нооге — не нужно катихизатора, в Набури с седьмого месяца — нужно. Вообще в тех местах (Мабуци и прочих) полевые работы ныне мешают.
Прочтены письма отсутствующих катихизаторов. Елисей Кадо просит у него оставить все по–прежнему. Из Носикинаме находящийся здесь христианин спрошен, не имеет ли что добавить? Говорит: теперь ноогё, Кадо поэтому может проповедывать в Фурукава, но с девятого месяца, когда и в деревнях сделается досужно, нужно там два катихизатора. О. Сасагава говорит о Фурукава: в фудзинь–квай там восемнадцать–девятнадцать женщин, ежемесячно собираются, толкуют ученье. Тооронквай там еще есть, собираются человек двадцать, говорят о вере, — и женщины присутствуют там. Кёори–кенкиуквай для язычников; уже одиннадцать язычников обнаружилось усердно слушающих чрез сей «говай». Итак, в одном Фурукава три учреждения для распространения веры. Поучительно и достойно подражания. В Наканиеда христиане очень благочестивы: почти все приобщаются пред Пасхой и Рождеством Христовым, а также и осенью, если бывает священник. — Прочие письма — ничего нового или интересного не сказали.
За больного и отсутствующего катихизатора Илью Тада дано слово врачу Якову Такахаси, как представителю Церкви в Фукусима. Он там с седьмого месяца 1888 года. Скромно говорит о Фукусима: неблестяще там; слыша здесь, как во всех Церквах много крещеных, о своей Церкви он сокрушается, как недающей плодов. Фукёоин, говорит он, должен в своем доме принимать слушающих, должен быть сам очень заинтересован делом проповеди — значит, должны быть хорошо избранные люди; должны быть очень хорошо ведущие себя люди; должен быть сам образцом для других, которому бы новые могли подражать. В Фукусима давняя Церковь, но христиане где? Почти нет: разбрелись или растаяли; итак, желательно, чтобы вновь крещеные были люди вполне достаточны крещения — не множество, но качество важны. Просит катихизатора для Фукусима, в его же доме
Больше из других Церквей представителей нет. О. Иов говорит: в феврале на собрании два правила составлено: 1) о хивари для катихизаторов и 2) чтобы непременно везде составлены были женские общества.
Он просит к первому правилу прибавить тадасигаки (примечание), у второго отнять слово непременно, как неосуществимое.
Вакуя говорил, что Филипп Судзуки выразил свойства Сендайской Церкви. Согласен–де с ним.
К пяти с половиною часам все речи истощены. Дальше нужно решать:
1. Фукёоин’ы полезны, бесспорно. Но неслужащих из них нужно выключить, а новых избрать. Теперь ли это сделать или после?
Лучше после Тоокейского Собора, ибо тогда новые катихизаторы будут, к ним и новые помощники кстати. Впрочем, нет, ныне катихизаторы отлично знают, кто им помогает, кто нет; значит подобрать фукёоин могут безошибочно; новые долго не могут сделать это. Итак, ныне лучше. По правилам: после Собора. Иные говорят: на год оставить (стало быть до ноября). Итак: когда? «После», — все решили; за «теперь» я один был.
2. Взять ли Павла Кавагуци из Вакуя, где ныне полевые работы мешают проповеди, и послать в другое место, где нет этой помехи, а желающие слушать есть? Вопрос тоже довольно трудный, и без совета с христианами Вакуя этого решить нельзя. Священник поговорит с тамошними христианами; если отпустят, Кавагуци в Фукусима поедет; нет, в Фукусима из Токио, если сможем послать.
3. Касательно женских собраний: нужно ли исключить слово «непременно» (как выше о. Иов потребовал) или нет? И нет ли еще чего сказать и решить о «фудзин–симбокквай»? Пусть скажут, если есть что, и женщины, присутствующие здесь, о сем предмете. О. Петр говорит, что женские собрания непременно стараться заводить везде, поэтому и слово «непременно» исключать не следует, оно не мешает, тем более, что не везде же требуются и могут составиться такие, как в Токио, собрания, а по местным обстоятельствам, хотя очень маленькие — полезны, и потому заводить везде нужно.
4. Касательно распределения дней путешествия катихизатора по Церквам — останавливаться он более положенного может, но с разрешения священника, вперед же должен известить, чтобы его ждали в определенный день, а когда придет, о том известить заранее, по получении разрешения священника. Это приложить в виде тадасигаки к прежде постановленному о хивари правилу.
(Но где золотое перо, — пустей его пусто! Дорого, да гнило. Завяз ил в ручке, не вытащишь; послал купить ручку в два с половиною сен, перо в восемь рин, которым теперь и пишу).
В половине восьмого часа вечера кончили собрание молитвой.
После пришли четверо: Исибаси, Яков Оно, Адой Георгий и еще кто–то; просят переместить сюда Иоанна Катакура: он–де практичен, умеет ладить с христианами, очень нужен будет при постройке храма. — «Почему же вы выпустили его прежде отсюда?» — «Ссорился–де с о. Матфеем Кангета». — «Но он малодеятелен, особенно когда опустился; иногда, впрочем, работает; теперь его хвалят в Хацивоодзи; как бы здесь опять не обленился», — «Он, собственно, деятелен, — ответили, — но бывает болен геморроем; в нем только один недостаток: не может хорошо спорить с инославными, не боек на речи, здесь с католиками однажды чуть не скомпрометировался в споре». Обещался я поддержать их просьбу на Соборе, но не дал обещания удовлетворить их; пусть–де Собор решает, иначе Собор будет только по имени; пишите просьбу за подписью всех здешних представителей Церкви к Собору, — И действительно, хорошо бы здесь быть Катакура, хорошо бы даже диаконом его поставить. Только наперед нужно смерить брод, не ошибиться так, как при перемещении отсюда о. Матфея Кангета, который, как после оказалось, перемещен по интриге трех человек, в том числе сегодняшних Итабаси и Якова Оно.