Дневники св. Николая Японского. Том ?I
Шрифт:
Исповедные книги
Внушено священнику вперед исправно держать исповедную и в нее означать охладевших, вышедших в другие места и прочее, также по какой причине охладели. О. Матфей обещался к будущему собранию привести в исправный вид исповедные.
«Хивари»
«Денкёо–но хивари хёо» сделали только четыре катихизатора: Елисей Хиросава (в Удзуми и Накасу — по месяцу; для новых слушателей, вечером с семи часов), Фома Маки, Иоанн Инаба и Кирилл Окуда, впрочем, и они свои хёо пришлют после, составив их по совету с фукёоин’ами. Катихизаторы, имеющие одно место, как в Нагоя, Оказаки и прочие, тоже назначат определенное время для новых слушателей по совету с фукёоин’ами.
Священник при посещении
В Тоёхаси католики соблазняют бедных христиан обещаниями помощью; в двух домах есть наполовину соблазненные — Накамура и Като.
В одиннадцать часов собрание окончено.
Даниил Аоки просил прислать в Эдзири для состязаний с бонзами искусных, ибо–де Матфей не красноречив, а вот о. Ниицума бы; сказано, что о. Ниицума в приходе другого священника, идти для проповеди не порядок, а может, Даниил с согласия своего священника попросит находящихся ныне в Катихизаторской школе бывших бонз Оониси и Кониси для проповеди бонзам на один вечер; они будут присланы, если только наперед будет условлено, что их проповедь станут слушать или с ними мирно и дельно рассуждать о вере.
Елисею Хиросава дан выговор, чтобы не вел неприличных разговоров и не читал грязных книг; обещался исправиться.
Анатолий Озаки долго сидел у меня и сетовал на себя же самого; видно, что тронут укорами в бездеятельности и в страсти к мирским разговорам, быть может, отныне, с помощью Божией, и исправится.
После полдня, начиная с первого числа, мы с о. Матфеем и катихизатором Петром Такеици объездили сицудзи с визитом; всего побыли домах в восьми; все люди зажиточные, и у всех иконы в доме стоят на приличных местах, и непременно со столиками внизу, с курильницами, больше в виде крестов — фарфоровых и с золотыми крестиками впереди и с подсвечниками, на которых японские свечи, но лампадок нигде нет; следует ввести и этот православный обычай. Особенно усердные к Церкви — разводитель свиней и мясник Акила Кимура, аптекарь Иоанн Ито — оба преданно живущие при Церкви, Павел Исогае, сорока пяти лет, бывший учитель, желающий сделаться катихизатором (я и звал его в Катихизаторскую школу) и Иосиф Втамура, задумавший построить здесь Церковь, старый христианин.
Вечером в Церкви собралось человек сорок христиан и христианок. Беседа шла почти до полуночи; всячески побуждал их озаботиться постройкой здесь храма; начать складываться для сего ныне же, и года в два–три довести сумму до четырех–пяти тысяч ен, чтобы купить землю и построить приличную Церковь. Принимают внушения, видимо, усердно, но продолжится ли одушевление, Бог весть.
18/30 октября 1889. Среда.
В Нагоя утром.
В девять и три четверти часа утра должен выехать в Оосака. На обратном пути обещал побыть в Оказаки. Сию минуту получил письмо от К. В. Струве о смерти жены, Марьи Николаевны. — Царство ей Небесное! Много добра она сделала людям, Господь не оставит ее!
19/31 октября. Четверг.
Оосака.
Утром при страшной головной боли от угара ночью по протопке здешней печки.
Вчера в шестом часу прибыл в Оосака. О. Иоанн и христиане встретили на станции, но гораздо лучше, если бы не делали этого показного усердия, потому что после тем грустнее видеть упадок и покрытие плесенью Церкви. По приезде в церковный дом отслужена была вечерня, сказано поучение на слова: «Радуйтеся о Господе как спасенные, как вновь поставленные на путь, как обретшие Отца, но радуйтесь Ему с трепетом». Потом сели поговорить о Церкви, и оказывается, что вся Церковь сильно запущенная и разленившаяся, и, по–видимому, нет ей надежды поправиться, потому что здешний предстоятель, о. Иоанн Оно, образец лени и бездеятельности. Сам не делает никогда ни одной проповеди в городе, «занят–де школою», в которой у него шесть человек, недавно однако собравшихся; преподает Нравственное Богословие, Православное
Оосака
Всех христиан по метрике в Оосака: двести пятьдесят четыре; из них умерло: двадцать три мужчины, двадцать три женщины. Ныне налицо сто восемьдесят три; но здесь много пришедших из других мест, между тем много оосакских разошлось по другим местам, более точных сведений не составлено, равно как исповедные — не исправны, в «ч[?]» — де, как будто это и оправдание. Впрочем, в Церковь здешние христиане ходят почти все; собираются на службу в субботу сорок и больше, в воскресенье шестьдесят человек. Совсем ослабевших в вере, по словам о. Оно, только двое.
Сакаи
В Сакаи шестнадцать христиан, в пяти домах. На молитву собираются человек двенадцать, поют четыре, жена Мияке учит петь. У Мияке трое детей, из которых старшему шестой год. Удивительно, как он живет на шесть ей, и удивительна незаботливость священника о служащих с ним! Ведь сказано было ему, чтобы к этим шести енам от Миссии [?] у христиан добыл прибавку, — и ничего нет! — По словам Мияке, Сакаи — город развратный, христианству там трудно водвориться, доказательством чего служит то, что католики после десяти лет проповеди и хлопот там принуждены были бросить это место, как бесплодное, — у трех сект протестантства: епископалов, конгрегациалов [?] и пресвиториан, тоже будто бы плохо. Мияке же имеет некую надежду.
Петр Сибаяма и Василий Таде — оба (при несовместном разговоре) свидетельствуют, что протестантские проповедники боятся нашего вероучения, твердо обоснованного и неопровержимого; Гаде говорил, что протестанты нередко приходят спрашивать о нашем учении и сетуют, что у них нет ничего определенного, или что толкование Священного Писания запутанное; Сибаяма говорил, что протестанты опасаются появления нашего вероучения в Сайкёо. — В Сайкёо в самом деле давно уже нужно нам поставить веропроводника, и одна из целей моей поездки — именно это дело. Петра Сибаяма, мне кажется, можно водворить там для опыта, хотя о. Оно не хочет отпускать его отсюда.
Приходил повидаться Стефан Камня, отец Григория Камня — катихизатора; какой же он бедный! Сапоги тачает и тем питает себя и двенадцатилетнего сына Илью; посмотреть, сей сын не годен ли в школу, тогда принять его в будущем году в Семинарию. Григорий же должен помогать отцу из своего жалованья. К счастью, у них еще нет никого более в семье, о ком нужно заботиться. С ним приходил Петр Кавагуци, юноша, родной брат катихизатора Павла и учительницы Марины. У них мать и двое младших детей при ней (самой младшей шесть лет); но о всех них заботится старший сын — живут еще в Вакаяма, где свой дом есть —(у Камня же ни кола, ни двора); Петр сей учится здесь ремеслу, инкрустации ракушками (ао–гай).
После обеда отправился в Сакаи: по железной дороге всего полчаса пути. Дом для проповедника в хорошем месте и очень поместительный, только маты неприглядные по ветхости. Отслужили краткий молебен, сказано было небольшое назидание собравшимся верующим, и чрез час отправились обратно. Из христиан самый первый крещеный — Ной — механик ремеслов, очень бойкий и умный, ныне весьма усердный, но выдержит ли, Бог весть. Учился у протестантов и не принял протестантства, по его словам, оттого, что его там не приняли: «Брось–де курить и пить — тогда будешь крещен», — «а я не мог дать этого обещания, оттого и не попал к ним». — «Но, любезный, ведь и у нас тоже не позволяется пить», — «Да я пью самую малость, и пяти чашек не выпью, как раскраснеюсь, я не напиваюсь». Тут же сидевшая жена его с сосунком ребенком на мой опрос подтвердила его слова и притом весьма благодушно, — видно, что между ними любовь и лад; значит, и в самом деле он не пьяница.