Дневники св. Николая Японского. Том ?II

Святитель Японский Николай Дмитриевич

10/22 мая 1897. Суббота.

Иустин Мацура кончил курс в Катихизаторской школе в прошлом году и до сих пор лежал больным дома. Ныне пишет, что поправился, и просится на место. Отвечено, чтобы подождал Собора, — тогда будет назначено ему место службы. И учился–то плохо, а теперь, пожалуй, и что знал, забыл; притом же медлен в слове и некрасноречив; к тому же слаб здоровьем, — куда ему быть катихизатором! А придется назначить. Впрочем, сила Божия в немощах совершается, — как знать, что и на нем не оправдается это!

11/23 мая 1897. Воскресенье.

Был Василий Романович Лебедев, из торгового дома в Ханькоу, неоднократно жертвовавший на храм и на Миссию. Говорил, что священник

в Ханькоу, о. Николай, человек семейный, тоже собирается заняться миссионерским делом, для чего изучает китайский язык. В добрый час!

За завтраком и после я расспрашивал его о христианстве в Китае: отлично идет проповедь у католиков и протестантов; мандарины — наполовину уже в пользу христианства; народ же никогда не был против, а если где возмущался, то по наущению властей. Итак, делу проповеди шире и шире раскрывается дверь. Только нас не видно у ней, хоть мы и собираемся, по–видимому…

Показал Василию Романовичу библиотеку, постройку Семинарии; в Женской школе застали спевку к выпускному акту: кончающих курс и подростков, — взаимные их прощальные песни; Василий Романович дал десять ен на «кваси» ученицам. В четыре часа он отправился в Иокохаму.

12/24 мая 1897. Понедельник.

Екатерина Окамура отвечает, что жить у отца, в Оосака, очень тесно, и потому просится сюда. Сказал я нашему «Дзизенквай», чтобы нашли квартиру для нее с детьми, не дороже трех ен; когда будет найдена, пошлются деньги Екатерине на переезд сюда. Отец ее тоже пишет и просит взять ее с детьми сюда.

Сергий Кобаяси, катихизатор в Мориока, извещает, что женится. Послано ему на свадьбу десять ен.

13/25 мая 1897. Вторник.

Ночью вчера получена телеграмма от о. Сергия, из Нагасаки: «Budu Tokio 27 Gleboff». Но каким путем, неизвестно, и потому встречи ему приготовить нельзя.

Сегодня Василий Романович Лебедев привез в подарок: три разные перевода Нового Завета на китайский язык, один перевод Ветхого Завета, много христианских брошюр, изданных протестантами в Ханькоу; все в двух экземплярах; привез еще три ящика чая. Я особенно обрадовался переводам Нового Завета, — все новые, у нас еще не бывшие; думал, «то–то будет помощь нам с Накаем в переводе»! Но какое разочарование! И как я озлился! Только потеря времени — справляться с шестью текстами ныне имеющихся у нас китайских переводов! Ни стыда у людей, ни страха Божия! Слово Божие у них — точно мячик для игры: перебрасывают фразы и слова, удлиняют и укорачивают, украшают, безобразят, — просто не знаешь, что и думать о таких людях и таких переводах. Одно несомненно: бездарности все жалкие! И не существует еще слова Божия на монгольских наречиях!.. Думаешь, «новее перевод — значит улучшение», — куда! Всякий молодец на свой образец, и чем дальше в лес, тем больше дров… Розгами бы, или лучше бамбуками — всех этих бездарных и бессовестных тупиц!

Из сегодняшних писем замечательно послание матушки Лукии, жены священника Игнатия Мукояма. Недаром воспитанница здешней Женской школы: письмо умное и дельное; пишет, что учредила в Окаяма женское «симбокквай» из семнадцати христианок; приложила и речь, сказанную на первом собрании; все отдано в печать — сокращено в «Сейкёо–Симпо», вполне — в «Уранисики».

14/26 мая 1897. Среда.

День Коронации нашего Императора; в Посольстве был молебен; потом завтрак у посланника, на котором были все русские, находящиеся в Токио и Иокохаме, то есть двенадцать человек за столом; тринадцатым был бы Дмитрий Константинович Львовский, но его из–за тринадцати попросили позавтракать во втором этаже, вместе с супругою его и детьми; супруга же прибыла, чтобы купить на аукционе у секретаря Александра Сергеевича Сомова, отправляющегося в Россию, фортепьяно, ибо с двух часов был сей аукцион в Посольстве.

(Фортепьяно, однако, перебили какие–то японцы).

О. Павел Савабе описывает свое путешествие по приходу о. Петра Кавано и просит дорожных на путешествие по приходу о. Якова Такая. Скоро же он пропутешествовал, а я просил его подольше остановиться в каждой Церкви и сделать всю возможную пользу. Сообщает, что открыл новый способ к распространению Церкви. Что именно? —

«Проповедовать бедным». В Накацу–де молодежь сначала образовала Церковь, — она разошлась ныне добывать средства к жизни, и Церкви там почти нет; в Оота — чиновникам больше всего проповедано; также к богачам старались попасть, но чиновники — народ пришлый, — сегодня здесь, завтра инде; богачи же пренебрегают проповедниками: или «дома нет», или «гости у них», — один ответ посещающему проповеднику. Итак, не «сейнен» и не «чиновники и богачи», а бедный народ должен быть предметом внимания, — «если так, то успех проповеди обеспечен», отвечают будто бы с энтузиазмом о. Петр Кавано и его катихизаторы. Новый путь! О. Павел торжествует! «Упал духом было, видя мизерность Церквей, — ныне ободрился мыслью о будущих успехах», — пишет. Ну а я–то там по каким христианам путешествовал? Не обходил ли трущобы, не лазил ли по всем задворкам? И тогда именно, на Киусиу, болел душою сильно, что одни бедняки только слушают слова благовестия… А о. Павел ныне открывает, что беднякам надо проповедовать! Человек этот вечно останется младенцем! И это еще хорошее состояние его, если он младенчествует, — тогда он чистыми своими восторгами возбуждает и одушевляет сущих около него. Вследствие этого–то я тотчас же продиктовал похвальное письмо ему и послал дорожные на дальнейшее путешествие; упомянул, впрочем, в письме, чтобы он подольше останавливался в Церквах, и побольше поучал христиан и катихизаторов… Боюсь я, что деньги на его путешествие — только деньги на его прогулку!

Письмо из тюрьмы от какого–то заключенника: жаждет христианского научения, просит Священное Писание, — послан Новый Завет.

Письмо из Оцу от катихизатора Иоанна Судзуки: христианка померла, весьма благочестивая и притом состоятельная, — просит тотчас же священника для погребения и причетника с отменным голосом, облачения лучшего качества, покров и прочее. Послан о. Роман, ибо о. Осозава, которому принадлежит Оцу, в отлучке; с о. Романом — певец Павел Ока–мото.

Вечером явился и о. Фаддей Осозава из своей поездки в Хацивоодзи: погорельцы там наши, двадцать три дома, кое–как и кое–где нашли временный приют для себя; найдена и комната для молитвенных собраний вместо сгоревшей Церкви; только теперь нужно платить четыре ены в месяц; две ены христиане берут на себя, два ен просят от Миссии. Ладно!

Поздно вечером опять о. Фаддей явился: нужно завтра же поспешить в Мито; есть опасность, что расторгнется одно семейство: одного молодого мужа–христианина приглашают приемышем в очень богатый языческий дом; боится о. Фаддей, что он бросит жену для богатства, и потому спешит укрепить искушаемого. Дай Бог ему!

15/27 мая 1897. Четверг.

Ученики отпросили рекреацию, ибо день с утра великолепный. Мы с Накаем переводили. Часу в одиннадцатом Сомовы приезжали проститься и пожертвовали пятьдесят ен на Миссию. В два часа я ездил на станцию железной дороги проводить их в Иокохаму вместе со множеством их знакомых и друзей. В это же время, в третьем часу, прибыл о. Сергий Глебов, встретить которого в Иокохаме, на судне of «Empress Japan» я посылал звонаря Марка. Он привез много подарков из Иерусалима от христопамятного Патриарха Герасима и других.

От Его Блаженства, Патриарха Герасима:

1. Любвеобильное и благочестивейшее письмо на греческом языке с русским переводом; будет оно храниться в Японской Церкви как отчий голос к юному детищу.

2. Старая икона греческого письма Трех святителей из собственной божницы Его Блаженства — в благословение нашей Семинарии; будет помещена там по отстройке зданий Семинарии.

3. Великолепная икона Воскресения и важнейших событий из жизни Спасителя, резная на перламутровой раковине. Будет храниться в ризнице Собора.

4. Много перламутровых крестиков для раздачи учащимся. Розданы будут оканчивающим курс — в благословение от Его Блаженства.

5. Самая большая драгоценность и святыня: кусочек камня от Гроба Господня, вделанный в доску из купола храма Воскресения; Сам Патриарх и вделал святыню в доску. Но доска прислана благочестивой монахиней Митрофанией Богдановой, по просьбе которой Его Блаженство пожертвовал камень. На деке написана в России, старанием о. Сергия Глебова, икона Воскресения Христова. Будет храниться и чтиться здесь сия святыня в вечное благословение от Гроба Господня Японской Церкви.