Дневники св. Николая Японского. Том ?II

Святитель Японский Николай Дмитриевич

«Есть старой веры (киукёо)», — ответил тот и указал, где живет Роман. Мицияма пришел к Роману, но не застал его дома, а от жены его узнал, что здесь не «старой (католической), а православной веры (сейкёо)» проповедник. Мицияма очень обрадовался; стал слушать учение у Романа весьма охотно и скоро его усвоил и пожелал креститься, что и исполнил ныне о. Тит. Весть Господь своих избранных и разными путями приводит их на путь спасения!

7/19 апреля 1896. Воскресенье.

Пред обедней о. Семен Юкава крестил младенца из Фукуи,

в Эцизен, за обедней приобщены сей младенец и его мать и дочь–девица, вчера исповедавшиеся. Это семейство одного фабриканта (Якова по имени) и изобретателя мыла для мытья шелковых материй, отчего он и имеет завод свой в Фукуи, где по преимуществу производятся шелковые материи, которым полезно его изобретение. Семейство очень богатое, имеющее дом и в Токио; родом из Кумамото.

Был один христианин–воин, возвращающийся со службы на Формозе; благочестие, по–видимому, возгревается в отдалении: их там было четыре христианина — в местности, где он служил, — и они не переставали собираться на молитву, привлекая к тому и инославных; не переставали и проповедывать: один товарищ сего, с ним же возвращающийся ныне, горит желанием принять крещение в Сендае, куда завтра отправятся (в Токио прибыли вчера). Был генерал Соломко. Устал я с ним, слушая два часа совсем бесполезную болтовню.

8/20 апреля 1896. Понедельник.

Начали разбирать старые семинарские здания, чтобы дать место постройке новых.

Идет перевод Первого Послания Апостола Петра, труднейшее из всего доселе.

9/21 апреля 1896. Вторник.

О. Павел Сато освятил место под колодезь на нижней площадке, который ныне и роют. Вместе с тем нижняя площадка распланирована для переноски сюда старых семинарских зданий и некоторым приспособлением их для помещения прислуги и нескольких служащих, наиболее необходимых при Миссии.

10/22 апреля 1896. Среда.

Отъезжающему в Россию о. Сергию Глебову давали обед учителя наши и другие, а вечером ученики Семинарии устроили ему «Сообецу квай».

11/23 апреля 1896. Четверг.

Целый день я готовил корреспонденцию с о. Сергием в Иерусалим: Его Святейшеству Патриарху Герасиму, Архиепископу Иорданскому Епифанию, игумену Вениамину, Александре Дмитриевне Богдановой. Всем благодарность за присылки сюда с Иоанном Кавамото и посылка отсюда разных разностей.

12/24 апреля 1896. Пятница.

О. Феодор Мидзуно говорит:

— Акила Ивата в Цицибу — излишек, довольно одного Уцида. Куда Акилу?

— В Иокохаму, — говорю, — туда мы с о. Павлом Сато хотели послать ученика Катихизаторской школы, ибо там ныне есть дело, но для ученика неудобно, — он должен готовиться к экзаменам. Сходите, поговорите об этом с о. Павлом.

Поговорил о. Мидзуно и возвращается с: [?]

— Не хочет о. Павел Акилу.

— Отчего?

— Ученик–де уже собрался идти туда.

— Призовите о. Павла, — говорю.

Приходил и заявляет то же.

Я объясняю, что это счастье

для иокохамских христиан, ибо Акила Ивата — катихизатор, доказавший свою способность и усердие основанием Церкви в Таката, человек притом женатый, какого именно ныне нужно для Иокохамы; счастье и для ученика, которого минует помеха хорошо приготовиться к выпускному экзамену.

— Но он хочет в Иокохаму.

— Мало ли что хочет! Все учащиеся обыкновенно горят желанием поскорее вылететь на волю.

— Но он уже и молитвы переписал (какие–то, хотя все молитвы, нужные для Церкви, напечатаны). Акилу Ивата я не знаю, и так далее.

Возмутило меня это желание моего ближайшего помощника угодить только ученику, «который хочет», и нежелание вникнуть в пользу Церкви; и я, сделав строгий выговор о. Павлу Сато, велел прямо написать Акиле Ивата, чтобы он явился на службу в Иокохаму, а Софрония Оота, ученика, призвав, сказал, что он в Иокохаму не нужен, пусть хорошенько займется повторениями (и он оказался радым этому).

13/25 апреля 1896. Суббота.

О. Сергий Глебов распрощался и отправился в Иокохаму, чтобы завтра с почтовым пароходом идти в Нагасаки, где сядет на русское судно Добровольного Флота, идущее в Одессу. Обещался написать в Святейший Синод представление его к награде, хоть и не стоит он того: что он делал здесь для Миссии, будучи членом ее? Почти ровно ничего! — Впрочем, сам–то я стоил ли, когда меня представляли? Итак, не идеальничать, а делать другим, что тебе делали!

14/26 апреля 1896. Воскресенье, о Расслабленном.

Иоанн Кавамото помещен на квартире отбывшего о. Сергия Глебова; пять комнат во втором этаже устланы матами для перевода в них семинаристов из их нынешнего помещения, которое будет тотчас же сломано, чтобы очистить место новому дому.

15/27 апреля 1896. Понедельник.

Ученики Семинарии переведены в каменный дом, распределены по комнатам, спальным, в столовой; учрежден строгий порядок во всем, возобновлена чистота; не знаю только, долго ли это продлится. Иоанн Кавамото принял учеников, как Кочёо; вечером, после молитвы, объявлено о сем, и о. Роман Циба уволен от должности Кочёо; но будет ли Кавамото лучше его, Бог весть; мне–то он грубить умеет, это я знаю, но с учениками такой мокрой курицей кажет себя, что не раз приходила за день мысль, не ступенью ли это ниже и самого о. Романа, хотя он был сущим нулем в смысле руководителя молодежи.

16/28 апреля 1896. Вторник.

Утром, еще темно, я разбужен был и не мог потом заснуть от стука дверей и громкого твержения уроков. Оказалось, что семинаристы, и притом худшие из них, поднялись чем свет и расползлись по всему второму этажу и по двору, заявляя громкими стуками и звуками о своем усердии к наукам. Это именно те, что бывают больше всех больны и неисправны без настоящей болезни, а по утомлению от беспорядочности. После утренней молитвы я строго запретил вставанье раньше положенного времени, объяснив причины тому.