Дневники св. Николая Японского. Том V
Шрифт:
Иван Акимович Сенума приходил сказать, что Петр Дзимбоу, христианин в Асакуса, жертвует машину своего изобретения — мельницу для очистки и растирания пшеницы — в пользу Семинарии, что он с семинарским поваром ходил посмотреть эту машину и находит ее очень практичною и полезною. К рису для учеников, когда он варится, всегда прибавляется четвертая часть пшеницы (в гигиенических видах против «какке»); пшеница эта не мелется в муку, а только очищается от шелухи и раздавливается, чтобы хорошо проварилась; и мельница Дзимбоу отлично исполняет это дело — гораздо лучше, чем то делалось доселе другими. Дзимбоу получил уже привилегию на свое изобретение, и мельница хорошо пошла в продажу. Она мало займет места на кухне, и вертеть
29 мая/11 июня 1901. Вторник.
Так и есть! Такеноуци, издатель «Ринрикай» (смотри запись 17 мая) сегодня приходил уже прямо просить денег на свое издание. Выложил программу, доказал, как дважды два, что вот через месяц золото польется к нему; только нужно ныне тысячу ен; «предоставляю вам издание», — заключил он. Я отказался от этой чести и объяснил, что удовлетворить его просьбу никак не могу.
Печатание Псалтири идет так успешно, что сегодня мы с Накаем почти целый день заняты были чтением последней корректуры. Зато помеха исправлению паремий, которых мы доселе успели исправить шестнадцать только.
Был русский офицер Pierre de Langue, возвращающийся из Манчжурии домой в Россию. Между прочим говорил: «Знаете, кто теперь больше всех ненавидит китайцев и требует жестокости к ним?» — «Кто?» — «Французские католические миссионеры; они только и твердят нам: вы мягко с ними обращаетесь — их нужно бить, их нужно убивать». Объясняет это тем, что немало католических миссионеров в Манчжурии убито боксерами.
30 мая/12 июня 1901. Среда.
По приглашению, на днях полученному от Германского посланника, на чай, от трех до шести часов, отправился в четыре часа в Германское Посольство и был представлен посланником Фельдмаршалу Графу Вальдерзее, для которого и было чайное собрание. Все лучшее общество Токио и Иокохамы было налицо. Когда все отправились на площадку в саду смотреть японское фехтовальное искусство, я уехал домой, не чувствуя охоты смотреть.
Перед вечером является русский турист, назвавшийся доктором Зеленецким; возвращается, вместе с женою, из Владивостока в Россию — очень симпатичный джентльмен. Пробыл несколько дней в Нагасаки, теперь приехал смотреть Токио.
— Мне говорили во Владивостоке, что здесь можно достать знающего русский язык — дайте, пожалуйста, такового.
— К сожалению, не могу. Здесь только и есть четыре человека, говорящие по–русски, но они — наставники Семинарии, целый день на службе.
— А здесь есть Семинария?
— Да.
— Кто же в ней учится?
— Японцы.
— Да здесь что–то вроде Миссии! — С изумлением вымолвил русский ученый турист, уставившийся на меня глазами.
— Вы не ошиблись в догадке, — ответил я и снабдил его подробными указаниями, что нужно видеть в Токио и как добыть чичероне, говорящего на французском.
О. Борис Ямамура извещает, что в Ивайкёоквай приступают к постройке Церкви; по Авраам Сато, в Ициносеки, и его партия зато до бешенства рассержены сим, не имея ни на волос какой–либо основательной причины противиться построению Церкви, кроме своего неукротимого самодурства и гордости. Сато вдобавок лжет: говорит, что, будучи в Токио, виделся со мной и излагал причины нежелания этой постройки, чего совсем не было. Пока что плохой народ японцы для устроения из них стройной одушевленной Церкви.
31
Павел Накаи опять захворал этою ужасною японскою болезнью «какке», и целый день не было перевода, да, кажется, и долго не будет — этакая трата времени!
Ефрем Ямазаки, катихизатор, пишет, что дочь его Васса просватана за ученика Катихизаторской школы Иоанна Сида, так чтобы после Собора повенчать их; дочь только ныне кончит курс в Женской школе, а Сида еще год быть в школе. Сказал я секретарю Нумабе переговорить с Сида, что рано еще им венчаться; пусть он кончит курс, а Васса до того времени побудет учительницей в Женской школе. Сида сам удивился такой поспешности Ефрема Ямазаки и говорит, что он располагает жениться не только после окончания курса, но еще послуживши катихизатором года два–три, но об этом сам напишет тому, кто сватал их, — Японское легкомыслие и самодурство родителей при заключении браков, столь часто ведущее к разводам!
Никон Мацуда был лучшим учеником из кончивших в запрошлом году Семинарию. Долго я питал в душе намерение послать его в Академию; к счастию, никому не обмолвился об этом; пред самым окончанием курса он захворал головными болями, и я принял это за предостережение меня от такого важного шага, как отправление человека в Академию, который после может оказаться совсем недостойным того. Скоро он выздоровел и стал служить катихизатором здесь, в Канда; но больше занимался пустым делом, вроде бренчанья на фортепьяно, без всякого таланта к тому, всегда одно и то же, самое начальное. А сегодня вдруг приходит и просит позволения служить Церкви исключительно по пению. Выслушал я его, старался урезонить, представлял, что тут и регентам делать нечего, гуляют — он–то что будет делать? Притом же служа сначала катихизатором, потом диаконом и священником, он всегда может заниматься и пением, сколько хочет, и учить других. Как к стене горох все резоны!
[Пропуск в оригинале]
2/15 июня 1901. Суббота.
Фома Ооцуки, катихизатор в Хитокабе, просится в приход о. Тита Комацу, в Сукагава или окрестности, потому что недалеко от Сукагава — его родина, и престарелые его родители остаются еще язычниками. Ооцуки скорбит об этом и хочет всячески позаботиться об их обращении на путь спасения; все доселешние его старания о том чрез назначавшихся туда катихизаторов оставались тщетными. Причина основательная. На Соборе надо позаботиться о перемещении его.
Бонза из Хиуга, провинции на Киусиу, пишет, просит еще христианских книг. Прежде были посланы ему: Катихизис, Толкование на книгу Бытия и несколько других — все перечитал; в книге Бытия нашел много сходного с японской историей миротворения (sic!) и прислал о сем длинное рассуждение, на которое отвечать было бы бесполезно после того, как его не убедил Властов, а адресовать его для бесед не к кому — поблизости нет катихизаторов. Послал ему Толкование на Евангелие Матфея и несколько вероучительных книг.
3/16 июня 1901. Воскресенье.
После полудня приходил из Таизамура Моисей Накакоодзи, брат умершего катихизатора Павла Накакоодзи, и благодарил за заботы о племяннике Якове, сыне катихизатора, тоже уже умершего, — а о своем сыне ни слова, тогда как за него–то и должен бы был Моисей благодарить Миссию, благодеяниями которой воспользовался сын его Андрей и ушел: Моисей когда–то определил его в Семинарию, отдавая на служение Церкви, а он поучился, пока возрос, нагрубил и ушел, служа теперь школьным учителем русского языка. Почтения заслуживает мать Моисея, благочестивая старушка, от которой Моисей принес поклон. Хочет он построить в Таиза церковный домик своим иждивением, уверяет, что непременно сделает это. Вилами на воде писано!