Дневники св. Николая Японского. Том V

Японский Николай

Небольшие перерывы в выслушивании священников сделали выпускные ученицы, приходившие за обычным благословением их иконами пред отправлением по домам; Иван Накагава, принесший показать полученный сегодня на выпускном акте в Университете диплом — кончил третьим по юридическому факультету и поступает чиновником в Министерство внутренних дел; семинаристы и ученицы, приходившие за деньгами на дорогу по домам, на каникулы, и прощаться; бедным дается на дорогу с наказом, однако, чтобы возвращались обратно на свой счет.

28 июня/11 июля 1901. Четверг.

До

полудня — чтение писем к Собору и распределение их. С половины второго — «сейнен–квай» и сорокалетие. Утром дал Василию Ямада, председателю «сейненквай»’я 12 ен на угощение, и оное устроено было очень прилично. Вообще, все произошло в полном порядке и гораздо лучше, чем я ожидал. Столовая семинарская была устлана коврами и сиденья — скамейки — приготовлены больше, чем на сто человек; больше ста и было, в том числе собравшиеся на Собор священники занимали почетные места; эстрада — для речей; цветы в вазах, убранство зеленью и флагами… Малый молебен, отслуженный о. Романом Циба; русский гимн «Боже, Царя храни», отлично пропетый по–русски семинаристами; длиннейшее приветствие, прочитанное вчера кончившим Университет Иваном Накагава; приветствие от Семинарии, прочитанное профессором

Арсением Ивасава; японский национальный гимн, пропетый всеми; моя речь к молодым людям, в которых надежда на просвещение Японии Светом Истинного христианства; чтение приветственных телеграмм из провинций. Затем все вышли на двор сняться фотографической группой. Вернувшись в место собрания, стали угощаться чаем и печеньем. Предложено было священникам сказать что–нибудь, и о. Оно Иоанн наговорил дичь, будто родные оплакивали мое отправление в Японию, как отправление на съедение меня дикарями, ибо японцев воображали людоедами, и подобное. В заключение я кратко рассказал, как поехал в Японию; «поехал по любви к японскому народу, возбужденной у меня чтением записок Головнина» и «для христианской проповеди, вследствие вызова от Святейшего Синода священника к Консульству в Японии». После сего пропето было «Достойно», и собрание кончилось. Продолжалось все два часа.

В служении всенощной участвовали со мной шесть иереев, из коих пять потом исповедались у меня. Пели одним хором, ибо большая часть учащихся разошлась по домам.

29 июня/12 июля 1901. Пятница.

Праздник Святых Апостолов Петра и Павла.

Литургия в сослужении шести священников в приделе Святых Апостолов Петра и Павла, потом молебен Святым Апостолам.

После обеда до позднего вечера выслушиванье священников об их Церквах и катихизаторах. Большое терпение нужно, чтобы выслушать, не теряя спокойной мины, о. Иова Мидзуяма: слова и фразы растягивает так, что в иных промежутках можно лечь спать и выспаться; что он тянул полтора часа, то обыкновенною речью, какою говорят добрые люди, можно сказать в семь–восемь минут.

30 июня/13 июля 1901. Суббота.

Утром — приготовление статистики к Собору и выслушиванье священников: о. Павла Морита и других.

Трое старших семинаристов: Василий Нобора, Кирилл Мори и Павел Иосида — просились в путешествие во время каникул по Церквам отсюда на север до Исиномаки. Дал им на это 12 ен и отпустил. Будут путешествовать

пешком, для здоровья, останавливаться у товарищей, где есть, или в церковных домах; визиты их будут не без пользы и христианам.

Всенощную пели двухголосно: Дмитрий Константинович Львовский своим великолепным тенором с регентами и причетниками и некоторыми учениками; Женская школа не участвовала в пении.

После всенощной семь священников исповедались у меня.

1/14 июля 1901. Воскресенье.

Литургия в сослужении восьми иереев. Пели причетники с Дмитрием Константиновичем Львовским.

Порадовал рассказом о своем приходе о. Феодор Мидзуно, вчера вечером вернувшийся из Симооса. У катихизатора Павла Канасуги оказалось крещенных более, чем у кого–либо другого, а катихизатор он не из важных. Спрашиваю:

— Отчего? Не крестили Вы плохо приготовленных у него?

— Нет, все научены как должно. Помощник у него есть очень усердный: Игнатий Касе, в селении Нагаока. Сын Игнатия, мальчик лет пятнадцати, чудесно исцелен от болезни; был он совсем расслабленный с самого рождения, ходить почти не мог, и испытаны были на нем все медицинские средства без всякой пользы. В прошлый раз, когда я три месяца тому назад посещал эту местность, мальчика привели к крещению, и я крестил его; после крещения он вернулся домой уже без всякой помощи, а назавтра стал работать в доме, как здоровый, и теперь совершенно здоров. Отец, восхищенный этим, не перестает всем советовать слушать христианское учение и тем помогает катихизатору.

— Отчего не извещают об этом?

— Да случаи чудесных исцелений были и в приходе Филиппа Узава.

— Пусть описывают их и помещают в «Сейкёо—Симпо». Это будет ободрять веру и других.

Новые христиане принимают слова Божии в простоте сердечной, в буквальном их смысле, как и должно это; и потому смотрят на чудо, как на нечто естественное, чему и удивляться много не считают достодолжным, и о чем говорить широко не находят нужным. Не раз уж я это замечал.

2/15 июля 1901. Понедельник.

Первый день соборных заседаний. Речь сказал плохую, потому что бы в угнетенном состоянии духа. Да и как иначе? На 201 человека в нынешнем году меньше крещеных, чем в прошлом. Все говорят, что внимание японцев возникает к религиозному научению, и все хвалятся успехами по проповеди, а у нас вот! Так и прошел день для меня бесцветно, приниженно, хоть никто и не видел этого по наружности — рутина соборная шла своим порядком. Вопросы о священниках сегодня и кончили, и, кажется, порядочно кончили. Слава Богу, хоть за это!

Кстати и погода все эти дни безостановочно дрянная, дождливая. Мало утешений на земле!

3/16 июля 1901. Вторник.

Второй день заседаний. Читали и говорили, говорили и читали — все, как следует. К вечеру все прочитали и переговорили насчет катихизаторов и положили завтра сделать частное заседание для распределения их, разумеется, не трогая тех с мест, которые сами не просятся инде, или которых сменить не просят. Якова Тоохей, катихизатора в Усигоме, избрали в диаконы в Сендай, — отказался; избрали Тита Кано — и телеграммой вызывается он из Фукурои.