Дневниковые записки ростовского сыщика
Шрифт:
Что случилось?
Я сразу перешел к делу:
В ОВД у нас задержан твой сын по подозрению в совершении карманной кражи. За карманную кражу, конечно, не посадим, но за наркотики может сесть. Сделать это для нас, Лидия, сама понимаешь, раз плюнуть.
Я посмотрел на Лиду, на лице которой появились намеки осмысленного сознания, и она вдруг спросила:
Что делать?
В этом вопросе было все: «Что нужно сделать, чтобы ее сын не сел в тюрьму?»
Лидия–ответил я, – необходимо возместить «терпилам» (потерпевшим) материальный ущерб, в размере 120 рублей (для меня,
Всего-то и делов-то! Возьми там, в тумбочке, сколько надо.
Когда я подошел к указанной тумбочке, то не смог скрыть своего удивления, так как вся тумбочка была забита деньгами. Их было столько, что глазам не верилось. Я никогда более не видел столько денег. Они не были сложены, а валялись – мятые, скрученные – по тумбочке, за тумбочкой, возле тумбочки. Лидия, увидев мои удивленные глаза, с усмешкой сказала:
Бери, бери, сколько хочешь!
И мне сразу вспомнилась фраза из кинофильма
«Свадьба в Малиновке»: «Бери, бери, я еще себе нарисую».
Я отсчитал положенную сумму в 120 рублей и поехал в отдел, где отдал деньги потерпевшим, которые были неподдельно рады их возврату. А Лидиного сына я забрал из дежурной части и, пробеседовав с ним около часа, отпустил. Он оказался весьма способным и полезным, так как знал лично многих преступников. Впоследствии с его помощью был раскрыт ряд серьезных преступлений.
У Лидии продолжали собираться авторитетные жулики и «воры в законе» (среди которых был и Краснов Эдик), не только г. Ростова-на-Дону, но и других регионов Советского Союза. Умерла Лидия от передозировки наркотиков.
Убийство на Алма-Атинской
Дежурные сутки лета 1987 года в Первомайском ОВД города Ростова-на-Дону проходили в обычном для этого времени режиме: квартирные кражи, без вести пропавшие и т.п. дребедень. Времени для работы по оперативным делам и текущим материалам катастрофически не хватало. «Но хорошо хоть так! – подумалось мне тогда, – нет хотя бы тяжких преступлений, которые могут «затянуть» и на вторые сутки». Только я успел об этом подумать (язык мой, враг мой), как тут же раздался прямой телефонный звонок из дежурной части:
– Александр Алексеевич, выходи, у нас криминальный труп на Алма-Атинской. Дежурному следователю прокуратуры я уже сообщил, по дороге заберешь его из прокуратуры.
От дежурного я узнал, что где-то в 15-00 в ОВД поступило сообщение, что в квартире по ул. Алма-Атинской обнаружен труп хозяина квартиры гр. Б. с множественными ножевыми ранениями. О преступлении по телефону 02 сообщила жена гр. Б. В указанный адрес выехала также оперативно-следственная группа УВД города Ростова-на-Дону и руководство УВД. Для того времени убийство было редким исключением, чем «правилом», если взять сегодняшний день, когда человеческая жизнь как-то обесценилась, а в те советские времена каждое убийство бралось руководством УВД области (города) на особый контроль. Почти на каждое криминальное убийство выезжало руководство!
Выездом на место преступления
Со слов жены, в день убийства ее муж пришел домой где-то около 13-00 вместе с каким-то мужчиной (дала приметы), которого Б. представил жене как своего давнего знакомого по работе в Волгограде по имени Коля:
Валя, это мой давний знакомый Коля из Волгограда, с которым мы работаем. Мы сейчас поговорим на кухне о том о сем по работе, а ты сходи в магазин прикупи че-нибудь к столу.
Б. и Коля прошли на кухню, где стали распивать спиртные напитки и что-то обсуждать по работе.
Где-то в 14-00 я собралась и пошла в магазин за продуктами, – продолжила рассказ жена Б. – Когда через 40 минут вернулась, то увидела в коридоре Колю, который надевал ботинки и собирался уходить. Я его спросила: – А Вы уже совсем уходите? – Да, – ответил он, – и, попрощавшись со мной, ушел. Я прошла на кухню, чтобы разложить купленные продукты.
Через некоторое время (20–25 минут), находясь еще на кухне, я услышала, как из спальной комнаты стали доноситься какие-то странные звуки (хрипы и стоны). Когда зашла в комнату, то увидела, что на постели лежит мой муж – весь в крови, который странно хрипел и стонал. Подойдя ближе я увидела на нем множество ножевых ранений в области лица, шеи, груди. Вся комната была забрызгана кровью. Муж еще хрипел, но ничего сказать не смог. Я тут же позвонила в скорую помощь и милицию. Еще до приезда скорой помощи, которая прибыла на место через 30–40 минут, мой муж скончался.
Исходя из полученной информации о взаимоотношениях в семье гр. Б., а также о способе нанесения множественных ножевых ранений, указывающих (как показалось одному из руководителей УВД) на мстительно-жестокий характер нанесения этих ранений, характерный для женщины – этим руководителем УВД была выдвинута первоначальная версия (как основная) о причастности к убийству гр. Б. его жены. И все оперативно-следственные мероприятия на первоначальном этапе стали строится на основе выдвинутой «авторитетной» версии. В тот же день на совещании в ОВД опытные сыщики, работающие не один год по раскрытию тяжких преступлений, представили на рассмотрение руководству отработку версии о причастности к убийству гр. Б. его друга Коли из Волгограда и параллельно вести отработку этой версии. Но «авторитетный» руководитель настаивал на отработке его версии, как основной. Из-за косности и непрофессионального упрямства «авторитетного» руководителя все силы и средства оперативно-следственных мероприятий были брошены на отработку первой версии, что в дальнейшем могло нанести вред раскрытию преступления в связи с утерей многих улик. Только через неделю или две, когда по «авторитетной версии» зашли в тупик, я и мои коллеги обратились ко второй версии, как основной – о причастности к убийству знакомого из Волгограда по имени Коля. С этой целью мною были проверены:
Конец ознакомительного фрагмента.