Дни и ночи Невервинтера. Книга 2

Волошина М. Н.

Подойдя к двери, Касавир убедился, что она заперта. Он усмехнулся. Неужели годы дружбы ничему не научили старика? Если уж он умудрялся, будучи еще пацаном, вылезать из окна комнаты на третьем этаже, где наивная матушка пыталась запирать его в наказание… правда, ему было очень стыдно, когда она обо всем узнала. А она лишь потрепала его по спутанным, жестким от морской воды вихрам и посоветовала в следующий раз спускаться не по балкону, под которым находится окно столовой, а по водосточной трубе.

Благополучно выбравшись

из заключения, Касавир поспешил к Гробнару. Он решил идти через черный ход, чтобы не привлекать лишнего внимания. Проходя по коридорчику, в дальнем конце которого находилась кухня, он почувствовал восхитительный аромат лимона и сдобы с корицей. Кэйтан не спит, печет свои знаменитые лимонные рогалики и булочки с корицей. Бедняга, должно быть, весь извелся, пока Касавир лежал в горячке, и мечтает поскорее накормить его чем-нибудь посущественнее бульона с сухарями. Касавир подумал, не зайти ли на обратном пути. Но решил, что не стоит. Во-первых, слушать радостный треп шефа он был сейчас не в настроении. А во-вторых, заполучив своего любимчика, он его скоро не отпустит. А желудок Касавира еще не был готов воспринимать все то, что этот маньяк мечтал туда запихать.

Гробнар, хотя и выглядел сонным и сбитым с толку, не очень удивился визиту Касавира. Но при этом, не был разговорчив, как обычно.

— А, это ты. Я рад за тебя, — опасливо заговорил гном. — Ты выглядишь немного бледным. Как ты себя чувствуешь? Святой отец сказал, что…

— Брось! — Оборвал его Касвир. — Не делай вид, что и в самом деле думаешь, будто я притащился среди ночи, чтобы поделиться сплетнями о моем здоровье. Рассказывай.

Гробнал почесал голову и вздохнул.

— Ну… собственно, многого я тебе не расскажу.

Касавир остановился напротив Гробнара и скрестил руки на груди.

— Да ну, обычно ты не прочь поболтать, — прищурившись, заметил он.

Гробнар цокнул языком и уклончиво ответил:

— Понимаешь, это дело деликатное. Я много думал об этом. Я боюсь ошибиться, все так неопределенно… Выводы делать еще рано. Может быть, все не так как я ду…

Неожиданно паладин бросился к нему и, схватив за ноги, поднял вверх на вытянутых руках. Безуспешно попытавшись вырваться из его железной хватки, бедный гном обреченно повис.

— А Иварр говорил… ты еще очень… с-слаб, — сказал он плаксивым тоном.

— Не настолько, чтобы не суметь вправить мозги мелкому треплу весом в два пуда! — Рявкнул Касавир. — Говори, что ты там Иварру наболтал! — И он затряс маленького гнома, как грушу.

— Ска-а-ажу, а-а-атпусти-и-и! — Завопил Гробнар.

Отпив вина из графина, стоящего не столике, и пролив половину на себя, Гробнар привел в порядок свое душевное состояние после унизительной экзекуции и смог, наконец, связно говорить.

— Я могу с уверенностью сказать только одно: Эйлин и сэр Ниваль живы.

Касавир взорвался.

— Я

уже второй раз слышу слово «Ниваль»! Что, черт возьми, происходит?!

Гробнар схватился за сердце и снова дрожащей рукой потянулся к графину, но Касавир бесцеремонно отобрал его.

— Касавир, — взмолился гном, — умоляю, выслушай меня, не кричи и не ругайся! И не пугай маленького, ни в чем не повинного гнома!

Тут до него дошла причина странного поведения Гробнара. Очевидно, он присутствовал при том, как с ним случился неконтролируемый приступ ярости, и находился под впечатлением от увиденного. Вздохнув, Касавир поставил графин на столик и миролюбиво взглянул на Гробнара.

— Да ничего я с тобой не сделаю, не волнуйся. Но постарайся меня понять. Моя женщина исчезла. Где она, что с ней, жива ли она — я не знаю. Иварр на что-то намекает. Из тебя полслова не вытянешь. Зато вы в один голос успокаиваете меня, что с сэром Нивалем тоже все в порядке. Причем тут он? Почему она исчезла? Кто-нибудь скажет мне что произошло?

— Это сложный вопрос, — ответил Гробнар, тоскливо глядя на отставленный Касавиром графин, — но я постараюсь ответить, если ты не будешь кричать и драться.

— Говори, — сквозь зубы произнес Касавир.

— Я скажу тебе о том, в чем уверен, а о том, в чем не уверен, позволь пока умолчать. Я не хочу оказаться пустым болтуном.

Касавир фыркнул, но промолчал.

— Так вот. Они действительно живы. Наверняка. Сила крови защищает того, кто ей обладает, от самой себя. То есть, я хочу сказать…

— Стоп. Какая сила?

Гробнар вздохнул и взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы.

— Видно, придется посвятить тебя в эту легенду. А выводы ты сделаешь сам. Обещай, что будешь слушать.

Касавир кивнул, взял стул, стряхнув на пол кипу исписанных бумажек вперемежку с одеждой, поставил его напротив кровати спинкой вперед и сел. Стул, привыкший к легенькому гному, жалобно заскрипел, а Касавир хмуро уставился на Гробнара, приготовившись выуживать из потока его сознания что-нибудь, похожее на информацию.

— Известно ли тебе о легендарном барде Талиесине, жившем две или даже три тысячи лет назад?

— Нет, — ответил Касавир таким тоном, словно Гробнар спросил, не имеет ли он привычки воровать пирожки с ярмарочных лотков.

— Неудивительно, — просиял Гробнар. — Завистники Хагьяр и Реньяр постарались стереть из истории все воспоминания о нем. Это очень давняя и малоизвестная легенда. Честно говоря, я думал, это сказка. Но когда увидел Эйлин с темными глазами, серебристыми волосами и сверкающим челом, меня как громом поразило!

Гробнар торжествующе посмотрел на Касавира. «Лучше бы тебя на самом деле громом поразило», — мелькнула кровожадная мысль.

— Говори дальше, пока я еще в силах тебя слушать, — спокойно сказал он.