Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Шрифт:
— Ниваль! Нива-аль. Это твоя рука? Нет, моя. А нога чья?
Начальнику Девятки вдруг стало так хорошо и легко на душе, как не было давным-давно. Черт с ним, пусть он намокнет и замерзнет. Захотелось просто полежать в сугробе, глядя на покрытые серебристой пылью кроны деревьев, разрезавшие бледно-голубое небо на причудливые лоскуты. Пусть даже и с этой несносной девчонкой, подбивающей его на какие-то несерьезные выходки. Его ресницы были залеплены снегом. Он поморгал и повернул голову. Лицо Эйлин было совсем рядом. Ресницы и брови тоже в снегу, яркий румянец на щеках, следы веснушек, которые летом
— А тебе палец в рот не клади, да?
Эйлин широко улыбнулась.
— А ты думал!
Почувствовав, что нога лежит на ее бедре, Ниваль смущенно отвернулся и убрал ее.
— Ладно, — произнес он, глядя на небо, — так и быть, я тебя прощаю. Мы же друзья, и раз уж оказались здесь вдвоем, то должны держаться вместе.
Эйлин издала какой-то нечленораздельный, но явно возмущенный звук. Они сели, глядя друг на друга. Она стряхнула снег с его плеч и добродушно сказала:
— Ну и противный же ты.
Ниваль пожал плечами.
— Могу то же самое сказать о тебе.
Они фыркнули и щелкнули друг друга по носу.
Перед тем, как спуститься в рудник, они захватили оружие. В заброшенных шахтах часто селятся пещерные пауки, а то и еще кто похуже. В нежилой части рудника, кроме шахты лифта, они обнаружили пару тачек и несколько ящиков. Больше там ничего не было — кроме, разумеется, толстого слоя пыли и разбросанного кругом тряпья. На одном из ящиков стояла облупленная фляжка. Ниваль открыл ее, понюхал, расплылся в улыбке и сунул в карман. В ящиках они обнаружили взрывные сферы. Покрутив несколько из них в руках, Эйлин сказала:
— Старые, но многие из них в рабочем состоянии. Значит, рудник покинули не так давно.
Ниваль кивнул.
— Соображаешь. Взрывчатка не успела совсем отсыреть. Нам повезло.
— Угу, — ответила Эйлин, — ценная находка. Жаль, мы все не сможем унести.
— Давай сделаем так: возьмем сумки попрочнее и наведем ревизию. Ненужный хлам оставим, а сфер возьмем столько, сколько сможем унести. Они нам будут полезнее, чем пара ржавых мечей. Их, во всяком случае, можно хорошо продать.
— Ага, — Эйлин взглянула в окно пристройки, — медведи их с удовольствием купят.
Ниваль недовольно посмотрел на нее и сказал назидательным тоном:
— Между прочим, я, в отличие от тебя, думаю на пару ходов вперед и рассчитываю когда-нибудь добраться до цивилизации, где за просто так еды и ночлега не раздобудешь.
Эйлин махнула рукой:
— Не сотрясай попусту воздух, я не так глупа. Но у меня еще чувство юмора присутствует.
— Странное оно у тебя, — не сдавался Ниваль.
— Какое есть, — обиженно буркнула Эйлин.
Одна из стен пристройки представляла собой большие ворота. Приоткрыв вдвоем одну из створок, с трудом поддавшуюся из-за ржавых петель, они обнаружили еще одни ворота, а между ними — нависший над расщелиной прочный настил, поддерживаемый деревянными сваями. За вторыми воротами оказалось что-то, похожее на мастерскую, устроенную прямо в пещере. Посередине было место для костра. Вокруг — несколько плоских каменных плит, на
— Что-то подсказывает мне, что нам следует повнимательнее осмотреть этот рудник. Похоже, тут не простую руду добывали.
— Ты считаешь? — С сомнением отозвалась Эйлин. — Он ведь заброшен.
Ниваль покачал головой.
— Не факт, что это произошло, потому что он истощился. Факт то, что хозяина у него сейчас нет. Сечешь?
Эйлин понимающе ухмыльнулась. Уж в чем в чем, а в этом она научилась понимать начальника Девятки с полуслова — сама такой была.
— Не очень-то разумно лезть в шахту, которую бросили неизвестно почему, — заметила она. — Но блеск камней и будущих богатств слепит наш разум, верно? Чур, мне половину прибыли.
— После уплаты налогов? — Спросил Ниваль, прищурившись.
Эйлин усмехнулась, подошла к нему вплотную, провела рукой по истертому ремешку старого доспеха и, уцепившись пальчиком за застежку, посмотрела на него преданным взглядом.
— Нивалюшка, я же тебя вижу, как облупленного, — ласково сказала она, — и ты, будь добр, не держи меня за наивную. За два года я навела кое-какие контакты с людьми, которым можно хоть черта с рогами продать. А уж под твоим гениальным прикрытием…
В лазоревых глазах начальника Девятки заплясали чертики.
— Как приятно не ошибаться в людях, — сказал он почти нежно, прижимая ее руку к своему сердцу. — Если бы я не был принципиальным противником деловых браков по расчету…
— Но, но, — Эйлин погрозила ему пальцем, — думаешь, поцеловались разок — и я твоя?
— Вот зараза, — вполголоса пробормотал Ниваль, когда она развернулась и пошла к выходу.
В грузовую шахту решили не рисковать спускаться. Кто знает, не прогнил ли трос. Наверняка, где-то внизу есть вход. Так оно и оказалось. Ниваль соорудил факелы из тряпья и содержимого своей фляжки. Спустившись, вернее, скатившись вниз и пройдя вдоль скалы, они обнаружили укрепленный брусом вход в штольню в сотне футов от того места, где шахта уходила в утробу горы. Сначала ничего интересного им не попадалось. Но, зайдя в одно из широких ответвлений коридора, Эйлин осветила факелом стену и ахнула. Прямо на поверхность выходила мутно-белая слюдяная жила с многочисленными темно-зелеными и розово-лиловыми вкраплениями.
— Ниваль, вот это да!
Он кивнул и прошел чуть дальше. Подобрав валяющуюся под ногами кирку и положив факел на пол, он пару раз ударил по породе. На руку ему упал матовый белый с зеленым кусочек.
— Здесь такое повсюду, — сказал Ниваль, засовывая кусок в карман, — так и просится в руки. Нужно быть идиотом, чтобы забросить такой бесценный рудник.
— Или чего-нибудь сильно бояться, — заметила Эйлин.
— Так пойдем и узнаем, что это, — он подмигнул ей.
На полу шахты часто попадались лужи. И чем дальше, тем больше. В конце концов, им пришлось идти почти по щиколотку в воде. Со стен кое-где стекали капли.