Дни искупления
Шрифт:
Помозговав над полученными сведениями, Лорен договорился с приятелем вместе половить форель до наступления холодов.
Итак, показания Джернигана и Сингха о времени проведения первого эксперимента подтвердились. То же можно сказать и о срыве второго эксперимента. Впрочем, с самого начала Лорен почти не сомневался в достоверности этой части их рассказов.
Позвонил Джозефу Дейльху, наткнулся на автоответчик, продиктовал просьбу позвонить в полицию. Затем позвонил в ЛВТ секретарше Дейльха и повторил просьбу. Хотел было связаться с Пашиенсом, но тут в дверь постучали.
— Шеф, есть возможность увековечиться на кинопленке, — с порога
— Сейчас приду. Где?
— У Сантоса.
Лорен причесался, поправил форму и отправился к судье Сантосу.
Зрелище напоминало марсианское вторжение — телевизионщики со своими камерами на треножниках бесцеремонно разместились где попало. Коротышка, кинозвезда чертова, пришел в белом костюме. Тут же его дружок Стетсон. Прокурор Кастрехон предстал собственной персоной, хотя мог бы доверить свои полномочия Шейле Лоури. Она тоже присутствовала, пиджак с плечиками. Мэр Трухильо пожимал руки налево и направо, одновременно раздавая рекламные значки. Судья Сантос, не обращая особого внимания на царящую вокруг кутерьму, приступил к делу.
Робби Киснерос и прочие торговцы наркотиками сидели на скамье подсудимых в кандалах. Их защищал Аксельрод, глашатай наркомафии из Альбукерке. Поговаривали, что однажды судье сломали ногу за то, что он доказал виновность Аксельрода в дорожной аварии.
Торговцы наркотиками могли позволить себе хорошего адвоката. Холеный вид Аксельрода, его безукоризненная прическа и обилие колец на руках вызвали у Ло-рена желание встретить этого мерзавца в темном углу и поквитаться с ним как следует.
Аксельрод позаботился, чтобы его подопечные присутствовали на суде в костюмах и галстуках, но это лишь отчасти скрывало жалкий вид его клиентов. У Робби от побоев заплыли глаза, все лицо в кровоподтеках. Ходячий синяк. Два мексиканца — Медина и Арчулета — обвинялись в незаконном ношении огнестрельного оружия. За наркотики их будут судить позже, в федеральном суде. Аксельрод для мексиканцев потребовал переводчика, мол, они не говорят по-английски. Хотя во время ареста прекрасно все понимали. Подслеповатый судья Сантос, член Демократической партии, согласился с требованиями Аксельрода, затем определил залог в сто пятьдесят тысяч долларов за каждого обвиняемого.
Стукнул судейский молоток, объявили перерыв, все посторонние вышли из зала суда. Судебные исполнители повели мексиканцев через площадь в федеральное здание. Тем временем Коротышка, Кастрехон, Лорен и мэр позировали перед видеокамерами журналистов, отвечая на вопросы.
Обращаясь в тянущиеся к нему микрофоны, Лорен произнес обычную в таких случаях сентенцию о порядке и законности. Увидев Шейлу Лоури, машущую ему рукой и протискивающуюся сквозь плотную толпу, он поспешил закончить интервью и пробрался к Шейле.
— Лорен, выпьешь со мной кофе? — спросила она.
— Да, но не долго, я очень занят.
— Тогда пошли ко мне в кабинет.
Они прошли через черный ход по стальной пожарной лестнице. Из кофеварки с накипью, стоящей на столе в коридоре, Шейла налила в чашку пенящийся кофе, затем провела Лорена через приемную мимо секретарши в свой кабинет.
Комната оказалась довольно уютной, со старой потертой мебелью, раздобытой на складе. Многочисленные книжные полки с юридической литературой, а поверх полок — потрепанные книги в мягких обложках и, как видно, совсем иного содержания. На одно из лакированных кресел брошены принадлежности
Сместив кобуру вперед, Лорен опустился в кресло и поставил чашку на стол — очевидно, он приглашен сюда не просто кофе попить. Шейла сняла очки в роговой оправе и приступила.
— Кажется, у нас возникают трудности с предъявлением обвинения Киснеросу.
— Только потому, что он нанял адвоката из Альбукерка, работающего на наркосиндикат? — удивился Лорен.
— Дело в том, что, как недавно выяснилось, Медина является родственником одного из крупнейших торговцев Мексики. Того самого, которого газеты называют Большой Шишкой. Такой может потратить миллионы, лишь бы вытащить Медину из тюрьмы.
— Посмотрим, как им это удастся.
— Аксельрод запросил медицинское освидетельствование для всех своих клиентов.
— Робби сопротивлялся, потому и получил по роже, — невозмутимо отпарировал Лорен.
— Адвокат поедет в Альбукерке проверять, был ли ордер на арест. А вы арестовали их по анонимному звонку... Господи! Да еще звонили на другой номер, поэтому нет записи.
Лорен мгновенно покрылся испариной. Он вспомнил тот звонок. Элой узнал его голос. Вообще-то регистрируется любой звонок в полицейский участок, но на магнитофон записываются только звонки на номер 911. Надо будет поговорить с Элоем, решил Лорен.
— Ордер на арест выписывал Денвер, — сказал Лорен.
— Аксельрод, черт бы его побрал, обвинит полицию в жестокости. Ему достаточно отмазать хотя бы одного, и все дело развалится. Робби и техасские головорезы выйдут на свободу. И груз наркотиков тоже как-нибудь выгородят, изобразят его фруктами ядовитого дерева, например, — затараторила Шейла.
— Подожди, дай сказать!
— Нет, еще одну секунду! — Шейла подняла руку, останавливая Лорена. — Хотя он и попытается отбросить это доказательство, у него вряд ли получится. Ведь ты досматривал машину не на основании ордера, а на основании предупреждения, переданного через систему LAWSAT, а это законно!
— Разумеется. — Лорен потихоньку начинал выходить из себя.
— Дело вот в чем. Чтобы окончательно пригвоздить мексиканцев, мы должны заставить одного из техасцев или самого Робби выдать своих сообщников, дать о них свидетельские показания. Но если обвинение развалится, тогда нам нечем будет оказывать давление...
— Дело не развалится, — прервал, не выдержав, Лорен. — Его ведет судья Сантос, черт возьми.
— Кастрехон тоже так думает. — Шейла поджала губы.
— Он окружной прокурор, знает, что говорит. Он...
— Он надеется на судью, на своего двоюродного брата, на всех родственников всех своих знакомых и вообще на членов Демократической партии и он прав настолько же, насколько верно то, что адвокат наркомафии защищает интересы всех честных людей, в том числе интересы судьи, родственников Кастрехона и прочих. Чувствую, мы вляпаемся в дерьмо.
— Только из-за Аксельрода? Он...
— Он играет по другим правилам, Лорен. — Шейла надела очки и подалась вперед. — В нашем округе законность как частный клуб, кое-что делается так, а не иначе потому, что так делалось всегда, таковы традиции. Я не вхожу в этот клуб, но работа здесь на многое открыла мне глаза.