Дни мародёров
Шрифт:
— О, началось! — сверкнул глазами Блэк, когда Ремус часто и тяжело задышал и у него исступленно затряслись руки. Вместе с Джеймсом он подскочил к нему и скрутил, прежде, чем Ремус начал рвать на себе кожу.
Питеру всегда казалось, что Ремус дрожит, потому, что это волк так яростно рвется наружу.
А когда он однажды набрался смелости и спросил, почему его так трясет, Ремус смущенно признался, что в такие минуты он просто до безумия боится наступающей боли и ничего не может с собой поделать.
— Черт, Рем, и откуда в тебе столько сил, а? На вид такой
— Эй, парень, спокойно! — прикрикнул Джеймс, когда Ремус импульсивно дернулся, вырвал руку из захвата и разорвал кожу на своей щеке. Из разреза сразу полезла густая коричневая шерсть. — Шрамы это конечно, круто, но ты не будешь нравиться своей Валери, если превратишься в фарш!
— Ты серьезно?! — выпучил на него глаза Сириус и тут Ремус, который до этого боролся с болью, крепко стиснув зубы, мучительно взвыл и его голос оборвался, превратившись в настоящий волчий вой.
Раздался тошнотворный хруст — его лицо начало вытягиваться.
Питер вжал голову в плечи, с ужасом глядя, как худая грудная клетка Ремуса ломается, шевелится так, словно из неё просится наружу какое-то существо, как его колени меняют угол, как он увеличивается в росте, как покрывается густой коричневой шерстью и дико бьется в руках друзей, пытаясь разорвать остатки кожи, код которой рос волк.
Джеймс и Сириус кричали что-то, но Питер слышал только рев превращающегося зверя. Он горазд был сорваться с места и убежать в любую секунду, потому что ему было страшно и он не находил в происходящем ничего забавного. Но не мог. Любопытство было равносильно страху и он смотрел на то, как его друг, такой привычный Ремус превращается в отвратительное, жуткое чудовище…
А когда же он окончательно превратился, Сириус, обернувшись псом, бросился на него и повалил на пол, так что Питер не успел толком ничего рассмотреть, а Джеймс отскочил в сторону, посмеиваясь над их возней.
— Рады снова видеть тебя, Лунатик! — провозгласил он и низко поклонился оборотню.
Оборотень дернулся, услышав человеческий голос, голодно заревел и сорвался с места, но Джеймс в один миг превратился в оленя, резво скакнул вбок и нахально сверкнул в темноте большими влажными глазами. Волк замер с поднятой лапой и озадаченно опустил уши.
Сириус звонко гавкнул.
…1975 год…
— Эй, я здесь, ау-у! — Джеймс задыхается от смеха, складывает руки рупором и воет на волчий манер. Оборотень бросается на него, но мальчик в последний момент превращается и в сторону отскакивает красивый, почти величественный благородный олень, а неповоротливый, но довольно большой щенок-оборотень мешком падает в траву.
Сириус покатывается со смеху и легонько подстрекает его чарами щекотки, а когда оборотень бросается на него, смех Блэка удивительно гармонично перерастает в лай и уже не он, а большой черный пёс бросается оборотню навстречу и валит на землю, но они не дерутся, а просто цапаются и возятся, как в тот день, когда Ремус пытался отнять
— Давай, Хвост! — веселый голос Джима эхом улетает в лес. — Давай!
И Питер решается — трясущейся рукой направляет палочку на оборотня, зажмуривается и…то ли заклинанием ошибся, то ли ещё чем, но он случайно обжигает его.
Оборотень взвыл от боли, тяпнул пса так, что тот пронзительно взвизгнул, и обернувшись, бросается теперь на Питера, который от ужаса чуть было не забыл трансформационное заклинание.
Огромная гора меха, мышц и вони обрушивается на крысу, но оборотень его просто не заметил, не нашел в траве. Он упал на него и чуть не раздавил.
Джеймс и Сириус где-то рядом помирают со смеха, глядя как волк шарит лапами в траве, а Питер ненавидит их, да искренне и от души ненавидит, потому что впервые в жизни, пусть даже и в облике крысы, он обделался от страха.
…1977…
Они придумали развлечение.
Сириус придумал.
Он натравил на него Ремуса. Нет, не Ремуса, оборотня и заставил гоняться за ним по всему дому. Питер улепетывал от волка во всю силу своих коротких четырех лапок и не мог превратиться, потому что тогда бы его точно убили, или превратили, а оборотень, эта мерзкая гигантская туша носилась за ним по всему дому, опрокидывая и ломая мебель, разбивая окна и дверные проемы.
Питер не знал, где ему спрятаться, метался по всем трём этажам и не знал, и кого он больше ненавидит в эту ночь: парней, затеявших такую глупую и жестокую шутку, или эту Грей, которая сейчас рыщет по Лесу в поисках волков…
Питер спрятался в уборной и запер дверь. Там он превратился в человека и от страха его обильно стошнило всем, что он успел съесть за день.
Он был так напуган и у него так громко колотилось сердце, пока он сгибался над унитазом, что он не услышал, как скрипнула дверь, осторожно снятая с петель, и оборотень вырос у него за спиной во весь свой исполинский рост.
Когда Питер оглянулся, у него в буквальном смысле душа ушла в пятки. Оборотень уставился на него своими безумными желто-зелеными глазами, зарычал и уже занес лапу, как вдруг на него обрушился чёрный пёс. Пока они цапались и рвали друг на друге шерсть, Джеймс из гостиной внизу пробил дыру в полу уборной и крикнул:
— Прыгай, Хвост!
Питер прыгнул, но оборотень, который видимо не хотел так просто упускать свою жертву, ухватился когтистой лапой за его штанину и они все кучей обрушились на первый этаж.
Увидев двоих людей, вместо привычных животных, оборотень совсем ошалел, отшвырнул от себя Сириуса и бросился, Джеймс загородил собой Питера, вскинул палочку и тут…
Тут что-то случилось…
Сначала где-то вдалеке раздался отчетливый, густой вой.
Оборотень замер, навострив уши и обернулся.
А потом вой повторился и оборотень как зачарованный, опустился с двух лап на четыре и принюхался, совсем как собака.
— Сириус… — Джеймс чуть задыхался и не сводил широко распахнутых глаз и палочки с мохнатой спины волка. — Сириус, задержи его!!!